Игорь Зудов - Жизнь и смерть как личный опыт. Реанимация. Исповедь человека, победившего приговор врачей

Вспоминаю курьезный случай еще из советских времен, когда многие хорошие лекарства были в дефиците. В специальной поликлинике, где работали люди приятные во всех отношениях и безропотно выписывающие те медикаменты, которые просил пациент, я как-то обратился за препаратом, заказанным мне знакомым из Риги. Он не предупредил меня, что лекарство нужно его матери, и поэтому я всерьез убеждал врача, что оно жизненно необходимо мне. Делал это до тех пор, пока собеседница, набравшись смелости, не сообщила, что препарат предназначен исключительно для женщин и вряд ли поможет мне. И только это остановило доктора, а не то, что выписываемое лекарство могло нанести вред пациенту.

К следующему типу врача относится человек с плохим характером, но являющийся великолепным специалистом. Воспринимаешь его с трудом и нужно набраться мужества, чтобы обратиться к такому доктору. Но если уж попали к нему на прием, то, несмотря на испорченное настроение, вам гарантировано хорошее лечение.

Мой старший товарищ по работе, поскользнувшись, получил множественный перелом руки. Хотя он мог пользоваться специальными поликлиникой и больницей, не пошел туда, а обратился в районную больницу, где людей с переломами лечили как на конвейере. Настолько много их поступало. Правда, и квалификация благодаря массовому наплыву больных тоже была высокой.

Несмотря на все «прелести» нашего ординарного здравоохранения, решение оказалось верным. Моему знакомому по кусочкам собрали сломанную руку, а на реабилитацию он лег в свою больницу, именуемую раньше Кремлевкой. Он отлично понимал, что там, где нет реальной практики, там трудно говорить о мастерстве врачей. С таким сложным переломом, какой был у него, в элитном лечебном заведении скорее всего не справились бы.

Наконец, самый редкий тип врача – когда он и специалист прекрасный, и человек хороший. Встретить такого доктора – большая удача. Как ни странно, но найти его довольно просто. К нему наряду с обширным потоком пациентов часто обращаются и сами доктора. Ведь и они, бывает, заболевают не теми болезнями, от которых лечат сами. И тогда идут не к первому оказавшемуся рядом специалисту, а к хорошему. О них прекрасно осведомлены не только врачи, но и пациенты благодаря тем неписаным законам, о которых я уже говорил.

К сожалению, несмотря на уникальность, получают отличные профессионалы столько же, сколько их коллеги при несравненно большей нагрузке из-за своей популярности. Это, безусловно, несправедливо, и проблему их материального вознаграждения необходимо решать, если власть имущих действительно волнует здоровье нации. Иначе одаренная молодежь будет стремиться стать банкирами, юристами и чиновниками, но только не врачами и учеными, так необходимыми для любого сильного государства.

Кстати, в США хорошие врачи вполне успешно конкурируют по материальному достатку с юристами, оставляя далеко позади чиновников и банковских служащих. Проблемы определения наиболее достойных докторов там не существует. Впрочем, не так уж сложно, как мы видели, сделать это и у нас.

Но не только от денег зависит ответственность врачей. Кроме материальных стимулов, в России, как ни в какой другой стране, существенную роль играет моральное поощрение. В последнее время орденами и медалями награждают многих. Главным образом – артистов и чиновников. Кто на виду, тот и герой. А вот врача, ученого, инженера среди награжденных почти не увидишь. Хотя благодаря именно их заслугам будут прирастать и могущество страны, и ее авторитет на международной арене.

Помните, как во времена Л.И. Брежнева Звезды героев вручали космонавтам за каждый совершенный полет и какое раздражение это вызывало во многих слоях общества?

В одной из командировок на Дальний Восток мне посчастливилось встретиться с летчиками стратегической авиации, которые регулярно совершали длительные полеты с дозаправкой в воздухе. За один полет они теряли «психической энергии» (этот термин не я придумал) больше, чем космонавты за суточное пребывание в космосе. Их работа была сопряжена с реальной угрозой нападения из-за смертоносного груза на борту. Этим и объясняется чрезмерная психологическая нагрузка летчиков.

Тем не менее, если не случалось чего-нибудь экстраординарного, они даже «гнутой медали» по их выражению, не получали за годы безупречной службы. Им, естественно, было обидно видеть награды, которыми осыпали космонавтов. И я полностью с ними солидарен.

На официальном банкете в присутствии усыпанной звездами знаменитости я поднял тост за представителей экстремальных профессий, имея в виду и дальневосточных летчиков, и своего брата, служившего в то время на атомной подводной лодке. Не нашел понимания только у космонавта, который изволил обидеться за такое сравнение. Но и я больше руки ему не подавал.

Не знаю, удалось ли мне показать, что правовая, материальная и моральная ответственность российских врачей перед их пациентами приближается к нулю. В любом случае совершенно необходимо эту ответственность повышать. Думаю, что те, кто прошел горнило российских больниц сам или вместе с близкими, со мной согласятся.

Повышать ответственность в первую очередь нужно законодательным путем, потому что предусмотренные наказания за ошибки во врачебной практике не выдерживают никакой критики. Сейчас обсуждается вопрос о целесообразности пожизненного лишения прав водителей, неоднократно пойманных за рулем в нетрезвом состоянии. Не обсуждая правомерности этого наказания, хочу лишь сопоставить его строгость с наказанием врача, в прямом смысле «угробившего» своего пациента. Даже если пьяный водитель ничего не натворил, его могут лишить прав на всю оставшуюся жизнь. А человек, совершивший, хотя и по неосторожности, убийство, лишается права заниматься врачебной деятельностью всего на два года. Где логика, где справедливость? По-моему, нашим законодателям требуется быть более последовательными в выборе наказаний и соразмерять их с тяжестью соответствующих проступков.

Даже если врач, совершивший серьезное должностное преступление, потеряет право в дальнейшем заниматься подобной деятельностью, это будет драма одного человека. А если такому горе-специалисту позволят и дальше создавать трагические ситуации, это будет драма многих людей, как самих потерпевших, так и их родственников. Нужно ли продолжать? Вывод, по-моему, понятен.

Наряду с правовой ответственностью следует дифференцировать и материальные стимулы для хороших врачей. Как их определять – я уже говорил. Но зайдите в любую поликлинику, побывайте в любой больнице, наконец, поговорите с любым врачом – и вы убедитесь, что в оплате результатов трудовой деятельности в государственных медицинских учреждениях господствует уравниловка. Не будем вдаваться более глубоко в проблему, поскольку существует еще оплата узких специалистов, младшего медицинского персонала.