Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин

То есть «просталинская» статья не прошла в еврейском органе ЦК ВКП(б) даже в 1935 году!

А вот описание с натуры Днепропетровска 1935 года, сделанное одним из участников Всесоюзной физико-химической конференции, Сергеем Фришем:

«Неприятное впечатление произвело торжественное общее собрание, на котором

выступил секретарь обкома партии Хатаевич. Это был еврей, небольшого роста, широкоплечий, с очень грубыми чертами лица. Местное начальство, рангом пониже, окружало его с подобострастным и угодническим видом. Все, встав, начали аплодировать. Кто-то крикнул: «Наш великий Хатаевич! Ура!» Сцена выглядела совершенно карикатурно. Через год или два я прочёл в газете, что его расстреляли…»

Так чьи культы личностей вызревали тогда во вполне определённых общественных кругах? И мог ли Моше Литваков позволять себе такое открыто агрессивное поведение, если бы не имел мощной поддержки и не рассчитывал на весьма вероятное падение Сталина?

А кто мог Сталина «свалить», если масса — и партийная, и беспартийная — шла за Сталиным? Ответ очевиден: это могла попытаться сделать оппозиционная часть политических «верхов» и оппозиционеры-заговорщики, носящие на воротниках гимнастёрок петлицы с большими «командармовскими» ромбами.

Заговор против Сталина этих слоёв, амбициозных и претенциозных, самовлюблённых и исторически ограниченных, оказывался почти неизбежен. Но по форме антисталинский, он уже не мог быть по содержанию ничем иным, кроме как антисоветским и антироссийским.

Это хорошо показал в своей книге «Москва. 1937» Лион Фейхтвангер. «Демократы» утверждают, что Сталин просто «втёр очки» «простодушному писателю» и «пустил ему пыль в глаза». Однако знакомство с книгой — тонкой, но увесистой по своему историческому и политическому значению, убеждает в обратном. Фейхтвангер во всём разобрался так точно, что лишний раз подтвердил этим свой класс выдающегося писателя и психолога.

В главе «Конформизм и индивидуализм», в главке «Два класса — борцы и работники», он писал:

«Я заметил в Советском Союзе одно разделение. Молодая история Союза отчётливо распадается на две эпохи: эпоху борьбы и эпоху строительства. Между тем хороший борец не всегда является хорошим работником, и вовсе не обязательно, что человек, совершивший великие дела в период Гражданской войны, должен быть пригоден в период строительства… Однако ныне Гражданская война давно стала историей; хороших борцов, оказавшихся негодными работниками, сняли с занимаемых ими постов, и понятно, что многие из них теперь стали противниками режима».

Блестяще распознал Фейхтвангер и суть самого «вождя» этих «борцов», написав так:

«Троцкий представляется мне типичным только-революционером; очень полезный во времена патетической борьбы, он ни к чему не пригоден там, где требуется упорная, планомерная работа вместо патетических вспышек…»

Фейхтвангер присутствовал на процессе «Параллельного антисоветского троцкистского центра», проходившем с 23 по 30 января 1937 года. И описанию процесса Пятакова — Радека посвящена в его книге глава «Ясное и тайное в процессах троцкистов».

Фейхтвангер понял то, что кое-кто не хочет понять по сей день. И, поняв, написал вот что:

«Объяснять эти процессы… стремлением Сталина к господству и жаждой мести было бы просто нелепо. Иосиф Сталин, осуществивший, несмотря на сопротивление всего мира, такую грандиозную задачу, как экономическое строительство Советского Союза, марксист Сталин не станет, руководствуясь личными мотивами, как какой-нибудь герой из классных сочинений гимназистов, вредить внешней политике своей страны и тем самым серьёзному участку своей работы».

Что ж, немецкий еврей Фейхтвангер — писатель умный и тонкий — дал настолько верную психологическую картину процесса, что она убеждает в виновности оппозиционеров не менее весомо, чем прямые стенограммы процессов или ныне опубликованные архивные документы.

Можно привести и ещё один комментарий к ситуации. В дни процессов над троцкистами академик Вернадский в личном дневнике, для чужих глаз не предназначенном, записал:

«Политика Сталина — Молотова — русская и нужна для государства. Их партийные враги — враги и русского народа».

Академик, хотя и был членом Академии наук СССР, не любил ни Сталина, ни коммунизм. Дневник он вёл исключительно «для души», а не для куратора НКВД. Но Россию Вернадский любил и поэтому понимал, что вести её вперёд может лишь Сталин, а погубить и выдать Западу с головой могут как раз троцкисты.

Оппозиция отдавала все силы борьбе со Сталиным, а Сталин всё больше уходил в строительство заводов, электростанций, рудников и нефтепромыслов.

Троцкий готовил мировую революцию, а Сталин к декабрю 1936 года подготовил новую Конституцию СССР, и 5 декабря ее принял 8-й Чрезвычайный Всесоюзный съезд Советов.

Год 1937-й был последним годом второй пятилетки. Страна окончательно окрепла. За пять лет промышленный потенциал СССР где — утроился, где — удвоился. Теперь мы выплавляли стали и чугуна почти столько же, сколько и Германия, а электростали — на уровне США. Мы вышли на третье место в мире по выплавке алюминия, выплавив его 37 тысяч тонн, но США и Германия были тут пока вне конкуренции — 132 и 127 тысяч тонн.

Соединённые Штаты в 1937-м произвели 121 миллиард киловатт-часов электроэнергии, немцы — 49, англичане — 17, а Союз — 36.

Да, мы ещё отставали от янки и немцев, но…

Но в 1932 году, мы имели только 13 миллиардов киловатт-часов — столько же, сколько и Франция. У Франции за пять лет прибавилось пять миллиардов, а у нас — двадцать три! И к концу второй пятилетки Союз имел электроэнергии столько же, сколько Франция, Италия и Бельгия, вместе взятые.

В Ленинакане, Фергане, Кировабаде, Баку, Ашхабаде, Ташкенте и Барнауле выросли хлопчатобумажные комбинаты.

В Кутаиси, Маргелане, Сталинабаде — шёлкомотальные.

В Новосибирске и Тбилиси — трикотажные.

Во второй пятилетке появилась первая советская шёлковая и штапельная вискоза. В Смоленске открылся крупнейший льнокомбинат, в Мурманске — крупнейший рыбный порт.

В 1937 году ленинградская «Электросила» изготовила первый в мире двухкорпусной быстроходный (пятьдесят оборотов огромного ротора в секунду! ) турбогенератор мощностью в 100 тысяч киловатт.

А Харьковский турбинный завод имени Кирова стал крупнейшим в мире комбинатом турбогенераторов и обошёл английскую «Метрополитен Виккерс» и американскую «Дженерал Электрик». Семь лет назад инженеры «Метрополитен Виккерс», приехав по направлению фирмы на работу в СССР, смотрели на нас свысока. Теперь ситуация изменилась.

За семь лет!

Краматорский завод тяжёлого машиностроения переплюнул заводы Круппа и Шкоды.