Джаред Тейлор - Лицом к лицу с расой

Поскольку методов наказания не так много, заключённые в местах усиленного режима добиваются особых льгот от системы, фактически вставшей на путь задабривания негров. «Проблематичным» заключённым потихоньку разрешают игнорировать правила, запрещающие ношение бороды и длинных волос, или правила об обязательном ношении одежды в игровых комнатах. Из-за того, что надзирателям хочется меньше проблем, заключённые с дурной репутацией получают больше пищи, чем те, которые стараются не нарушать правил. По той же причине надзиратели реже обыскивают бараки нарушителей дисциплины. А, в это же время белые, проживающие в бараках не имеют права повесить на стенку фотографию кинозвезды, потому что она может оскорбить женщину-надсмотрщицу.

Каково это — жить бок о бок с неграми из самого дна общества? Постоянный шум — одно из самых ужасных испытаний. Чёрные беспрестанно кричат друг на друга, стучат по предметам, создают гвалт. В игровых комнатах, например, часто происходит сущее столпотворения. Чёрные собираются вокруг столов для игры в домино и вопят что есть мочи друг на друга, а игроки в это время стукают доминошными камнями со всей силы по столу. Это сочетание криков и стуков длится долгие часы: «Давай, ниггер!», трах! «У тебя ничего не выйдет, черномазый!», трах! «Дай пять, ниггер!», трах! Грохот и непрерывный крик негров настолько досаждают, что многие белые и латиноамериканцы (впрочем, и некоторые негры) носят беруши круглые сутки.

Поскольку чёрные, когда их много, агрессивней белых или латиноамериканцев, они обычно получают преимущество в занятии тренажёров и в выборе телевизионных программ. В каждой игровой комнате с более, чем одним телевизором, один постоянно вещает спортивные программы. Это им очень нравится. Из-за того, что чёрные устраивали бунты потому, что они не могли смотреть то, что хотели, им, фактически, раздали собственные телевизоры.

Каждый раз, когда по телевизору передаётся важное спортивное событие, группы негров устраивают оглушительный шум, вопя в сторону телевизора. Шум стоит настолько ужасный, что болят уши. Находиться в комнате совершенно невозможно, вопли разносятся по всему зданию. Весной 1994 года в течение почти двух недель телевизоры, настроенные на спортивные каналы, передавали баскетбольные плей-оффы до часу ночи, семь дней в неделю. Благодаря политике задабривания чёрных, заключённые орали на телевизор до поздней ночи, лишая других возможности спать.

Раньше, до того, как либералы-судьи переписали тюремные правила, заключённым не разрешалось разговаривать в столовых. Теперь там нужно запретить говорить громко, но вряд ли этот запрет не будет проигнорирован. Чёрные группами кричат друг другу через всю столовую, точно так же, как они кричат в тюремных корпусах и бараках. Время приёма пищи — постоянный гвалт, и в этом сыр-боре многие заключённые проскальзывают в очередь за едой по несколько раз. Большинство надзирателей стараются не замечать уловки заключённых, особенно, если это чёрные; другие чёрные немедленно встанут на его сторону и немедленно вспыхнет бунт. Таким образом, до половины чёрных за каждое посещение столовой питается дважды.

Так как расовая интеграция является официальной политикой тюрьмы, то белому заключенному сложно заполучить себе белого соседа по камере. За эти годы у меня было четверо чёрных, трое латиноамериканцев и трое белых сокамерника. Даже если негр или латинос-сокамерник хорошего поведения, в этой неестественной интеграции всегда есть напряжённость. Обычно чёрные ведут себя вызывающе и это самые ужасные сокамерники. Единственный для белого способ заполучить себе в камеру белого сокамерника это серьёзно покалечить негра по расовым мотивам, — но такая стратегия белому дорого обходится.

У чёрных и латиноамериканцев расовая приверженность выражена намного сильнее, чем у белых. Даже если белых больше, они пассивны в расовом отношении и почти без реакции сносят расовые оскорбления. Я не позволяю чёрным оскорблять меня, но, если бы я дрался каждый раз, когда меня кто-то назвал «белым мальчиком», то я бы никогда не выходил из карцера. Как правило, белые численно значительно уступают другим, и вставать за расу равноценно самоубийству. Однако, у некоторых белых действительно появляется расовое сознание, и они начинают заступаться за своих.

Для латиноамериканцев в расовом сознании есть дополнительный признак, — друг с другом они обычно говорят на испанском. В былые времена они были обязаны говорить на английском, но теперь испанский язык — их гражданское право. Но, тем не менее, белые и латиносы имеют много общего, особенно, в темпераменте и нраве. Латиноамериканцы, наверное, немного эмоциональней белых, но чёрные очень эмоциональны и агрессивны. Белые и латиноамериканцы разделяют антипатию к черным и обычно кооперируют, если сталкиваются с чёрной угрозой. Лишь немногие заключённые, относящиеся к разным расам, заводят тесную дружбу. Большинство заключённых предпочитает старую систему расовой сегрегации.

В интегрированных тюрьмах часты расовые беспорядки. Они обычно начинаются, когда белые или латиноамериканцы устают от преследований чёрных. Напряжённость между расами растёт постепенно, а потом выливается в бунт.

В одном корпусе строгой изоляции шла затяжная война между чёрными и латиносами, которая началась вскоре после того, как корпус открылся в октябре 1992 г. Латиноамериканцев очень раздражала грубость, постоянные вопли, стуки домино и открытая мастурбация, практиковавшаяся неграми прямо в присутствии охранниц-латиноамериканок (см. ниже).

В один из пятничных вечеров группы негров и латиносов смотрели передававшийся по телевидению матч по боксу между чёрным и латиноамериканцем. Прозвучали какие-то оскорбительные выкрики и вспыхнула драка. Драка распространилась на всё здание, вылилась на площадку и вскоре более сотни заключённых колошматили друг друга.

Десятки надзирателей, одетые в шлемы и вооружённые щитами и дубинками, собрались в очаге конфликта. Они погасили драку, отогнали людей к камерам и заперли их. Раненых отправили в больницу. В качестве наказания за драку заключённых держали взаперти в течение около трёх месяцев. В течение 24 часов в день их держали в камерах, выводили только в душ, и кормили сухпайками, которые приносили прямо в камеры. Через три месяца их освободили, но вновь начались расовые беспорядки, и заключённых снова поместили под арест. Расовые беспорядки повторялись в этом корпусе с неизменным постоянством. Расовая сегрегация была бы простейшим решением проблемы, но, это пошло бы вразрез с тюремной политикой.

Большинство белых заключённых пассивно и поэтому беспорядки с их участием редки. Был, впрочем, серьёзный конфликт между чёрными и белыми во время баскетбольных плей-оффов, упомянутых выше. Десяток белых смотрел фильм, но пришли надзиратели и сказали, что им придётся уступить чёрным, чтобы те смогли посмотреть решающую игру. Как обычно, охранник занимался умиротворением негров, которые наверняка бы стали создавать неприятности, но в этот раз он понял всё превратно. Когда чёрные гуськом были введены в игровую комнату смотреть баскетбольную встречу, один из белых, обозлённый тем, что им не дали досмотреть фильм, вырвал вилку телевизора из розетки. С каждой стороны билось человек по десять. Началась куча-мала, но драку тут же прекратили надзиратели. Инцидент, возможно, был бы намного серьёзнее, если бы не вмешавшиеся охранники.