Джаред Тейлор - Лицом к лицу с расой

Пресловутое клеймо «расовых ненавистников» и «расистов» затрудняют поиск работы после освобождения, а также закрывает нам доступ к различным государственным программам. И это — только за то, что мы сопротивляемся ненависти тех, кто обвиняет белых во всех неудачах собственной расы.

Мне кажется, что цветные тоже остаются в базе данных ГУБ после освобождения, но реже, чем белые. В отделе по работе с бандами (Gang Intelligence, GI) мне сказали, что поскольку мы «расисты» и «расовые ненавистники», мы являемся нарушители порядка и должны находиться под надзором даже после выхода на свободу. Это поддерживает миф о том, что расовая проблема существует из-за белых «расистов».

Политика здесь точно такая же, как и во всём обществе. Для чёрных ненависть к белым настолько нормальна, что никто уже не обращает на неё особого внимания. В тюрьме белые очень быстро понимают, что без расового сознания им не выжить. Расовое сознание запрещено здесь так же, как и на воле, а от расовой ненависти страдаем больше всего мы. Невозможно осознать всю глубину этой несправедливости, и то, через что нам приходится проходить из-за этих мерзейших двойных стандартов.

Многие думают, что, если мы преступники, то мы сами попали в такую ситуацию и заслуживаем того, что имеем. Я согласен с тем, что мы несём наказание за собственные деяния и их последствия. Сложно сказать, насколько мне надоело видеть тех, кто паразитировал на обществе, а потом, попав сюда, начинают кричать о «правах». Чёрные, кстати, именно такие. Но неправильно проводить в жизнь интеграцию заключённых, а затем наказывать белых за то, чем другие занимались всегда.

Не знаю, понимал ли Джексон, что, описывая чёрных учеников, он описывал и чёрных взрослых. Большинство белых никогда, кроме, как по работе, с чёрными не сталкивается. Им не приходится видеть чёрных в больших количествах или в районах их обитания. На работе чёрные вежливые и нормальные. Однако, как только рабочая обстановка кончается, они начинают вести себя иначе. То, что Джексон описал в своих учениках, это именно то, что можно назвать их естественным бытием, переходящим у многих во взрослую жизнь.

Вероятно, вы замечали, что даже негры-политики и учителя затрудняются говорить на правильном английском, пользоваться грамматикой и строить предложения. Многим из них, чтобы показаться более образованными, нравится использовать многосложные слова совершенно неадекватно контексту.

Но поведение чёрных не ограничивается только языком. Когда правила белого общества сняты, появляются другие образцы поведения. Джексон написал об неприкрытой сексуальности негритянских мальчиков, описал как бесстыдно они подходят к белым девочкам. В тюрьме их сексуальность почти неконтролируема. Яне ханжа исчитаю, что то чем занимаются добровольно два разнополых человека, является их личным делом. Однако, существуют общепринятые правила сексуального приличия, которые многими чёрными игнорируются.

Из-за сопровождающего шума, всегда знаешь, когда идёт охранница, медсестра, секретарша и т. д. Негры стоят в дверях своих камер или выстраиваются в три-четыре ряда у окон, кричат, вопят развратные предложения и оскорбления. Эту процедуру проходят все работающие в тюрьме женщины: старые, молодые, привлекательные, скромницы. Даже старушки, которые занимаются чем-то полезным для заключённых, например, разноской почты, проходят через это. Чёрные уверены, что все женщины, особенно белые, являются шлюхами.

Сексуальная агрессивность воплями не ограничивается. При виде женщин, чёрные демонстрируют себя и мастурбируют, — будь то это в больнице, в комнате отдыха, в столовой, в церкви, в камерах с сокамерниками, на тротуаре, в коллективе. Они извергают сперму через решётку, на пол, на стены. Они даже не подозревают насколько отталкивающе они выглядят. Белые — по крайней мере, те, кто стоит за себя — не выносят эти публичные извращения, и на этой почве не раз вспыхивали беспорядки.

Впрочем, некоторым женщинам нравится такое внимание. Некоторые подбадривают мужчин, говоря непристойности или помогая им мастурбировать. Некоторые даже имеют половые контакты с заключёнными. Они делают это в обмен на марки, которые они сдают на почте и получают деньги обратно, или просто за шоколадный батончик или банку содовой. Это, конечно, крайние случаи, и обычно этим занимаются негритянки. Большая их часть воспринимает вопли спокойно и даже гордится тем, что их замечают.

Когда поблизости нет женщин и смотреть не на кого, чёрные часами могут говорить о том, как хороши женщины и для какой цели и как можно соблазнить охранниц и где они бывают, как лучше мастурбировать, какие смазки лучше и т. д. Чёрные, занимающиеся публичной мастурбацией, называют друг друга «стрелок» и «художник членом».

Чёрные иногда мастурбируют в душе, уставившись на чьи-нибудь ягодицы. Полагаю, что в это время они фантазируют о сексе с мужчиной. Такое поведение являлось причиной многих драк.

Технически существуют правила, запрещающие публичную мастурбацию, и теоретически она может повлечь уголовное преследование. Однако это происходит только в случае, если охранник захочет это сделать, а обвинитель согласится взяться за это дело. Чаще всего, районный прокурор отказывает в открытии дела по такому поводу, так как это будет пустой тратой денег налогоплательщиков.

Если охранники замечают, что человек мастурбирует, его заставляют прекратить это занятие, но никаких дисциплинарных мер не принимается. Это настолько распространено среди чёрных, что у охранников просто нет ни времени, ни энергии оформлять требующиеся по инструкциям документы. Большинство охранниц просто снисходительно закрывают на это глаза. Я перевидал здесь много белых женщин, проработавших всего несколько дней, после чего они срывались и уходили. Подавляющее большинство охранников здесь чёрные, особенно охранниц.

Ну и наконец, — вам ведь любопытно, — про себя. Я здесь за наркотики. Уже трижды. Моё первое попадание в тюрьму я могу более или менее объяснить сумасшествием 17-летнего юноши под наркотой. В 1984-м я ограбил притон. Вторично я попал в 1995-м, когда я без предварительных предосторожностей купил наркотик, пытаясь выручить друга. За это я действительно себя не оправдываю. Несколько лет назад я начал принимать наркотики снова и присел на метамфетамины. Я никак не думал, что меня затянет, так как всегда считал себя волевым человеком, но это произошло. У меня был успешный строительный бизнес, хорошая жизнь и лучшая женщина, о которой человек может мечтать — но всё в прошлом — я разменял всё это на наркоту.