Джаред Тейлор - Лицом к лицу с расой

Многие мои клиенты затрудняются следовать простым указаниям. Раз я пришёл с клиентом в суд по нарушениям безопасности движения. Вместо приговора ему присудили просмотр фильма о безопасности дорожного движения. Зал судебных заседаний был на третьем этаже здания суда, а фильм должны были показать на втором этаже. После просмотра мой клиент должен был вернуться обратно на третий этаж с отметкой о просмотре, которую ему дадут на втором этаже. Мы вместе с судьёй объяснили ему это. В условленный час мой клиент в зал судебных заседаний не вернулся. В конце дня мне позвонил судья и сказал, что мой клиент совершенно неверно понял инструктаж. Он пошёл в ближайший кинотеатр, зашёл на сеанс, посмотрел кино и вернулся в суд с билетом.

Я уже давно не спрашиваю своих клиентов почему они совершили что-то. На это даже не стоит тратить времени. Большинство их просто не знает причин своих поступков. Те же, кто знает, обычно не в состоянии ответить связно и последовательно. Но даже если они и отвечают связно, то повествование вольно меняется при следующем пересказе.

Например, один из моих чёрных клиентов по разводному делу пытался скрыть от супруги некое имущество, что весьма распространено. В ходе беседы выяснилось, что уже после начала разводного процесса он тайно приобрёл некую собственность. На документах по покупке собственности он аккуратно проставил имя своей жены. Это была совершеннейшая глупость, так как именно от неё он и пытался скрыть эту собственность. Я опять допустил свою старую ошибку, — я спросил его зачем он это сделал. Он не изменил моему драгоценному опыту. Почему он это сделал, он сказать не мог.

Клиенты иногда рассказывают мне, что знали, что их обманывают, но тем не менее, подписывали документы. Почему они подписывались, я уже не спрашивал, потому что знал, что внятного ответа не получу.

Мои клиенты допускают комичные ошибки в письме и речи на английском языке. Один клиент, проходивший по уголовному делу, заверяя меня в том, что он говорит правду, сказал, что готов пройти проверку на полиэстере, подразумевая, детектор лжи, то есть, полиграф. Ещё один пытался назначить мне встречу непременно «между вторником и средой». Выписавший чек без покрытия, заявил, что проблемой непокрытия чека явились «малозначительные фонды» на счету. У меня были клиенты, которые имели планы «побарыжничать» на работе («profiteering» plans, — перев. ), требовали «неоспоримого» (uncontestable), либо «отвратительного» (detested), либо «непротестированного» (untested) развода, имели в семье факты «насекомых» (инцеста), нуждались в «онанировании» (аннулировании), хотели бесплатной «констипации» (консультации), спрашивали о моей «гоноррее» (гонораре), хотели «проконстипироваться» (проконсультироваться) по поводу развода, или должны были встретиться с «посредственными адвокатами» (адвокатамипосредниками). Один из таких сказал мне: «Я владелец автомобиля, но он не мой», а тот, кого обвиняли в эксгибиционизме, настаивал: «Я не вытаскивал своего достояния из штанов».

Мне пришлось потратить некоторое время чтобы начать понимать своеобразный чёрный сленг. В первый месяц моей частной работы мне позвонил некто и спросил не смогу ли я «поставить чемодан на кошку». Будучи немало озадаченным, я потратил немало времени в расспросах, и наконец выяснил, что подразумевалось, смогу ли я подать на кого-то иск. В течение следующей недели мне позвонил ещё кто-то и спросил не занимаюсь ли я «багажом». Так как я теперь знал о чемоданах, я сказал да, да, конечно! Багажом я занимаюсь!

Когда я хорошо справляюсь со своей работой, то я горжусь собой. Но я не припомню ни одного случая, когда бы чёрный клиент поблагодарил меня за услугу. Они не соблюдают даже самых элементарных правил приличия. За редкими исключениями, чёрные никогда не признают собственных ошибок. Когда что-то идёт не так, — впрочем, всегда что-то идёт не так, — в этом всегда кто-то виноват. Чаще всего, столкнувшись с неудачей, чёрные оправдываются словами: «Они заставляют меня пройти через непряности». Когданибудь я всё-таки выясню что это значит.

Большинство людей говорит неправду, потому что они думают, что ложь им поможет. Я пришёл к выводу, что большинство моих клиентов не в состоянии отличить правдоподобную ложь от дикой, кошмарной околесицы. Они убеждены в том, что чего бы они не выдумывали, им будут верить. Как правило, клиенты часто рассказывают мне безумную фантастику, которую я никак не смогу защищать в суде. Если я говорю им, что в то, что они рассказывают, поверить невозможно, начинаются злобные крики и ругательства. При этом мне говорится: «Я вам плачу, вы должны верить тому, что я говорю».

Иногда, несмотря на мои предупреждения, клиенты идут в суд и говорят очевидную и наглую ложь. Судья прерывает процесс и распоряжается вывести моего клиента и добиться от него более связного изложения. Он находится в суде не для того, чтобы слушать сказки. Я вывожу своего клиента и внушаю ему, что он должен говорить правду или что-то правдоподобное. Тогда клиент начинает кричать: «Почему вы со мной так разговариваете? Вы должны быть на моей стороне».

Однажды у меня был клиент, который давал в суде показания о своём имуществе по разводному делу, в котором суд должен был определить, должен ли он выплачивать временную денежную поддержку проживающей раздельно жене. Мой клиент был проповедником в каком-то торговом центре и показал в суде, что проживал в браке со своей женой в одном месте, но в разных районах. Его жена заявляла, что он с ней не жил, а жил с какой-то шлюхой. В своё оправдание клиент самозабвенно говорил о том, что как же такое возможно, ведь он же божий человек. Ах, как он вдохновенно врал!

Судья постановил, что, если мой клиент живёт со своей женой, то он должен разделить домашние расходы, которые он до сего времени не оплачивал. Тут до клиента стало доходить, что притворяться божьим человеком, проживающим со своей законной женой, выходит дорого, и запел по-другому. «Господин судья, зачем вы мне верите? — сказал он, — верьте моей жене. Я всего лишь старый черномазый лгунишка». В зале судебных заседаний все были под столом.

Дела о «сторонних детях» — одна из моих специализаций. Для тех, кто не знает, сторонними чёрные называют детей, рождённых вне брака. Чёрные мужчины неплохо плодятся, но поддерживают свои плоды неважно, и это обстоятельство является тяжким бременем для закона, написанного для белого человека.

В моём штате если родитель не содержит своего ребёнка, — чаще всего, это отец, — выплачивает процент из своего дохода родителю, который осуществляет содержание, — чаще всего, матери. Мать получает 20 процентов от чистого дохода отца за одного ребёнка, 25 процентов за двоих детей, и до 50 процентов за пятерых и более детей. А что ели у мужчины есть дети от более, чем одной женщины? Каждой матери положено 20 процентов за одного ребёнка. Получается, за пятерых детей от пяти разных женщин мужчина будет выплачивать 100 процентов своего дохода. У меня однажды был клиент, у которого было 12 детей от 10 женщин. Теоретически, он должен был отдавать 250 процентов своего дохода. Для чёрных законы, написанные для белых людей, не годятся. В каждом случае судьям приходится решать как-то по-особому.