Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

— Как дальше жить? — спросил у рыжего бородача Москаленко. — Заживут ли раны у горцев, у русских? Мы забрели в болото, обросли илом лжи…

Могильчак помедлил, видно, едкий комок проглотил.

— Не отхаркаемся кровью долго, — взъерошился, воинственно выставив сморщенный лоб тележурналист. — Гнить душей начали заживо. На ладан дышат наши отношения. И все из-за того, что перестреляли друг друга, возненавидели друг друга… Уж коли мы помрем, то наши детки, внучата может вновь и помирятся…

Где правда, а где кривда, трудно ныне уяснить в лживом свободном российском обществе, коррумпированном снизу доверху.

Ведь никто у нас за клевету и наоборот — за вину — не несет никакой ответственности… Вот кое-кому из «воришек» чуток погрозили пальцем, а другого «казнокрада» в безвыходной ситуации отправили в тюрягу, например, и.о. прокурора Илюшенко. Невообразимую уголовную шумиху, подняли вокруг советника президента Станкевича, «героя» августа 1991 года и главного инспектора Минобороны генерала Кобца, бывшего мера Санкт-Петербурга Собчака и председателя Законодательного собрания Санкт-Петербурга Кравцова, главу администрации Тульской области Севрюгина, преступников, пришедших к власти в Кемеровской области, Краснодарском и Ставропольском краях…

Иван Михайлович как-то поймал на волне транзистора передачу Би-би-си, обличающую чеченское отделение от России и ее комментарии в статье под заглавием «Гигант просыпается» в газете «Таймс», в которой писалось, что Россия вступила в период длительного бума, уже давно предсказанного западными экономистами: «на создание рыночной экономики стране потребовалось больше времени, чем другим странам Восточной Европы. Но теперь рынок создан. Беда в том, что этот рынок дикий. Президент пытается обуздать, как говорят американцы, ковбойский капитализм. Анатолий Чубайс и Борис Немцов знают, что проводимая ими реформа приведет к ограничению аппетита плутократии, правящий бал в стране. Им предстоит самое серьезное испытание за много лет — столкновение с интересами финансово-промышленных групп.

Коррупция — не новость для России, но на этот раз речь идет о слишком больших деньгах. В 1997 году сумма иностранных инвестиций утроилась по сравнению с прошлым годом и уже составила шесть миллиардов долларов. Россия вступила в Парижский клуб кредиторов и намерена стать членом Всемирной торговой организации. Если Президенту и его окружению не удастся поставить заслон на пути коррупции, разъедающей тело возрождающейся России, проснувшийся гигант наделает немало бед…».

«Дело пахнет керосином, — Москаленко заталкивал остатки горестных дум туда, где наверное и сам до них не доберется, — Если по вине президента и восставших чеченцев было убито и искалечено более двухсот тысяч наших соплеменников, то здесь жертв будет больше…».

Вот и грозные демарши в отношениях между Чечней и Россией то ярко разгорались на всю мировую округу, то затихали до поры до времени… Вице-президент Чечни Ваха Арсанов, разгневавшись на Федеральную авиационную службу России, чуть ли не разорвал «дипломатические договоры» с Москвой. Он выгнал сотрудников «русского посольства» в Ингушетию из-за спора о предоставлении воздушного коридора для вылета чеченской делегации на самолете частной авиакомпании «Асхаб» в Баку. И это «коррида» громыхала почти ежедневно на фоне еле налаживающейся мирной жизни. В Чечне ремонтировали нефтепровод, выплачивали пенсии и зарплаты бюджетникам…

Как хотелось Москаленко отчитать кремлевцев и масхадовцев — «выложить им всю правду». Но пока не поздно, врезал им по первое число «король танца», народный артист СССР, человек в папахе, которого знает вся планета. Чеченец по национальности Махмуд Эсамбаев разоткровенничался настолько, что выложил своей гнев, начистоту: «Я говорил Ельцину в присутствии всех его помощников — не приставайте к моему народу! Он такой же великий, как и другие народы. Только по численности меньше. То, что Ельцин сотворил с нами, — это не могло присниться даже в кошмарном сне. Ведь чеченцы, любой другой народ, — это же наши. И вот их сделали чужими. Вы думаете, к русскому народу они относятся лучше?.. А «Белый дом»?.. На глазах у всего мира расстреливали из танков людей… И все сошло с рук… Думаю, ненадолго. Поверьте мне, еще ждет их кара — будет суд такой, как над нацистами… Конечно, я не говорю, что чеченцы ведут себя хорошо. Нет. Как сейчас можно торговаться из-за трубы? Пусть будет проклята эта нефть! Торгаши торгуют с торгашами. Люди голодные, жить негде… Город Грозный разбит полностью. Нет ни моей квартиры, ни квартиры дочери, нет тысяч других квартир. Мне казалось, что с приходом Масхадова все будет по-другому.

И что? Окружение осталось все то же… Надо не «трубу» строить, а дома. Не ругаться с Россией, а дружить. Ну какая мы страна — Чечня? Там втроем встать потанцевать негде…».

Сердце Москаленко захолонуло. Сел на диван, закрестился мелким крестом. Как бы второй войне на Кавказе ни вспыхнуть? Сплошные убийства в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии… Перевел дыхание. Сердце билось. За окном верещал трамвай, где-то вдалеке плакала, жаловалась гитара. Он уперся в стенку дивана спиной, пригорюнился. Ох, простите, прав был капитан 1-го ранга В. Новиков, поведавший читателям в газете «Командос» (№ 5,1997 год) о том, как защищало наши с вами интересы родное российское руководство. Не забыли мы официальную версию силовой акции армии (плюс МВД, ФСБ и погранвойск) в Чечне. Дескать, Москва громит свою республику, чтобы «разоружить незаконные вооруженные формирования и предотвратить угрозу распада государства». Новиков с этим спорить не стал: «250 тысяч русских и 70 тысяч чеченцев сбежали из «процветающей» Чечни «демократа» и «гуманиста» Дудаева.

Население станицы Ассиновской с 1991 года по 1995 год сократилось с 8 тысяч человек до двух тысяч человек. Дудаевский «парламент» в августе 92-го свершил акт выселения лиц некоренной национальности из поселка Черноречье. «Законные» меры подкреплялись похищением и убийством русских детей. При разгоне своего парламента было убито пятьдесят восемь человек. В августе девяносто четвертого только в Урус-Мартане от рук дудаевцев, погибло двести десять человек. Еще задолго до начала военной операции более пятьдесят тысяч Наурского и Шелковского районов о множестве фактов геноцида писали Б. Ельцину, В. Черномырдину, В. Шумейко, И. Рыбкину.

К концу девяносто четвертого валовой национальный продукт Чечни сократился на семьдесят процентов, в городе Аргун действовала фабрика по производству фальшивых рублей, ущерб России от чеченских авизо составил более четырех триллионов рублей, в городе Шали на полный ход работала химико-фармацевтическая фабрика по производству героина. На территории Чечни только в девяносто третьем было разграблено 559 поездов (четыре тысячи вагонов), из нее же ежемесячно совершалось 100–150 тысяч самолето-вылетов в Турцию, ОАЭ, Иорданию и другие страны. Тогда в российском федеральном розыске числился 1201 уголовник-чеченец.