Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Это о целях и причинах военной операции внутри самой страны.

Теперь о механизме реализации. 30 ноября 1994 года Президент РФ Ельцин в соответствии со статьей 86 Конституции РФ принял решение на применение военной силы. Совет безопасности разработал план силовых действий, была создана группа руководства. У Дудаева же был свой план — «Лассо», которым предусматривалось нанесение авиационных ударов по важным «военным и государственным объектам инфраструктуры противника», то есть России.

9 декабря девяносто четвертого был подписан Указ Президента РФ о начале операции, 11 декабря войска получили приказ о вводе в Чечню и в 7.00 начали движение. Высшее руководство Министерство обороны РФ было осведомлено о том, что за два предшествующих года Дудаев создал армию, имеющую: около 20 тысяч человек кадровых военнослужащих из бывшей СА (в том числе 2–3 тысячи наемников), около 270 самолетов самых различных типов, порядка 200 артсистем, в том числе 118 «Градов», около 140 танков, БМП и БТР. При этом вокруг и внутри городов Грозный, Аргун, Шали, Гудермес и Петропавловск заблаговременно были созданы опорные пункты и узлы обороны.

В то же время пропаганда режима Дудаева беспрепятственно работала не только на Кавказе, но и в самой России, а диаспора в Москве старательно и небезуспешно обеспечивала финансово-экономическую поддержку (всего же за пределами Чечни в России живет 300 тысяч чеченцев). И никаких мер по пресечению не осуществляло Российское правительство, даже с начала операции.

25 февраля девяносто пятого на конгрессе солдатских матерей России с грязными инсинуациями в адрес руководства РФ и воинов Российской Армии выступили представители этой диаспоры: профессора Таиров и Исраилов, мадам Енбиева, Дудаева. Вкупе с англоговорящими буд дистами очень сильно на этом конгрессе критиковали российские власти немецкие мамы X. Голомберг, А. Трейшер (депутатка бундестага ФРГ) и, конечно же, отставные военные демократы В. Лопатин и В. Черенков. Трансляцией же обвинений занимались десятки радио и телеканалов, газет и журналов (существующие на деньги налогоплательщиков).

Достоверных сведений о численном составе и вооружении Федеральных войск автор (Новиков) не имел. Зато точно знал, что ВДВ и спецназ использовались в режиме пластунов генерала Ермолова, прессованное сено в землянках российских солдат и пуховые комбинезоны у дудаевских снайперов, гробовое молчание пресс-секретаря МО РФ (в ранге помощника министра) мадам Е. Агаповой.

Итоги войны: угроблены сотни тысяч жизней, триллионы рублей и войска выведены из Чечни в поле, чеченские шаманы в чалмах вновь водят хороводы на грозненских площадях. А секретарь Совета Безопасности России, словно сонная рыба, робко жался к нагло улыбающемуся Удугову. Остается лишь предполагать реакцию руководства США на «Буденновск» какого-нибудь своего приятеля, Норьеги, скажем в штате Арканзас или на покушение на генерала К. Стайнера спустя полгода после операции «Джаст коз». Как вы думаете, чтобы сделал Буш? Клинтон?».

Задело за живое Новикова. Стало быть, сударь взялся за перо неслучайно.

У Ивана Михайловича глаза устали целый день на газеты глядючи. Уж и не знал он то ли читать, то ли отшвырнуть в сторону всю эту невыразимую чушь.

Москаленко поскреб под носом. Вот как бы получив знак свыше президент Чечни Аслан Масхадов назначил вдову первого чеченского президента Алевтину Дудаеву своим генеральным представителем по особым поручениям. Как уловил известие корреспондент ИТАР-ТАСС, пресс-служба горцев на Алевтину Дудаеву возложила груз немалой ответственности — выполнять наиболее важные задания в области установления и развития отношений с различными странами мира и международными организациями. Другим указом Аслан Масхадов постановил перевести семью первого президента Чечни на государственное обеспечение.

— Эх, дурная голова, два уха! И нужна была ли Чечня властелину России? — разозлился Москаленко. — Чечня, Дагестан, Ингушетия связаны между собой родственными узами. Что ж, выходит, мы воевали против трех своих республик. В милиции Дагестана одна треть сражалась на стороне Дудаева и награждена орденами… Может, такие, как Лужков, Примаков не допустят впредь кавказской правовой своры… Моя совесть будет тогда спокойна, когда земля и человек в обнимку заживут. Да-да. Скажите — высокие слова. Других не знаю. А главное, они понятны каждому.

Москаленко зажег свет, долго сидел, задумавшись над листом бумаги. О чем писать? Попробуй передать свои чувства… Он думал о прошлом. Чья вина? Правда о потерях закрыта под семью замками. Официально судачили, что в Чечне погибло две тысячи шестьсот человек, ранены — пятьсот пятьдесят. И здесь ложь ельциновской пропаганды была на виду.

Иван Михайлович видел и слезы солдатских матерей, по подсчетам которых потери составили не меньше двенадцати тысяч человек, шестьдесят тысяч раненых, и глаза инвалидов, требующих самого необходимого, прежде всего лекарства на лечение и угла под крышей, где можно продолжить искалеченную войной жизнь.

Была первая дисгармония между окружающим покоем и тем, что на сердце. Хотелось крикнуть: постойте, солдатские мамы, не ищите тысяча четыреста детей. Их нет в живых. Переберите сначала двести тел в спецлаборато-рии Батайска, опознайте мальчишек. Уже опознаны, вывезены и похоронены пятьсот. Но это мизерная часть. Судорожно цепляясь за прошлое, солдатские матери совместно с чеченцами вели эксгумацию из 457 известных мест захоронений. В Ростове и Грозном организованы лаборатории. Возможно понадобятся десятки таких. Из земли извлекли останки многих тысяч мирных граждан и участников боев с обеих сторон. А сколько же еще скрыто неизвестных братских и одиночных могил?

Разумеется, нельзя не согласиться с редакцией «Приазовского края»: «А уж судьба попавших в плен — это трагедия. Мальчишки шли в бой без письменных боевых приказов — они отдавались по телефону: войны не было, было восстановление конституционного порядка. У солдат не было ни медальонов, ни военных билетов, не вернулся из боя в часть — им должна заниматься военная прокуратура, открывая уголовное дело по факту ненахождения на службе. Поиском пропавших сыновей занимались, в основном, только матери. Генералы строили дачи — им не до преступников, покинувших части. По последним данным на конец девяносто седьмого года, родственникам переданы 526 погибших солдат. В рефрижераторах при температуре минус восемнадцать градусов хранятся 470 неопознанных трупов, часть из которых вынуждены похоронить…».

Время требует не только справедливого народного суда, но и полного признания того, что слепая вера, движение с завязанными глазами, с надеждой на авось, как правило ведет в тупик. Это надо понять, надо иметь мужество признаться, сказать откровенно: ломились в открытую кавказскую дверь, за которой была безысходность…