Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Как хотелось бы верить в то, что Алханов, чеченец, родившийся в России, на Дону, в городе Шахты, но посвятивший себя своей родной стороне, выведет многострадальную Чечню из гибельной ситуации в мир стабильности, безопасности, порядка и уверенности в завтрашнем дне.

Как-то сын Игорь привез родителям брошюру Исмаила Касумова «Современные авторы политической стабилизации в Чеченской республике».

— Читайте. Много узнаете полезного, — предложил он. — Очень своевременная вещь. Исмаил работал в правительстве Чечни министром труда и социального развития, затем в аппарате президента России в Южном федеральном округе, защитил диссертацию по чеченской проблематике. Толковый человек с государственным мышлением.

— А ты куда спешишь? Сегодня же воскресенье, кажись, выходной день, — заметила мать. — Я себя чувствую неважно, посидел бы рядом.

Лидию Игнатьевну донимала одышка, у нее ломило поясницу. Видно, к плохой погоде. Хотя утро было ясное, старики не думали высовывать носа из квартиры.

— Мама, у меня забот по горло, — Игорь обнял старую, поцеловал.

У той дрогнули губы, слово не могла вымолвить, уткнулась головой в грудь сыну, заплакала, всхлипывала.

Отец тоже закашлялся. Игорь нутром почувствовал, как он мучался, и муторно стало у него на душе.

— Как назло! — корила жена мужа. — Сын пожаловал на минуту, а он тут со своим кашлем!

Наконец кашель улегся.

И тогда Игорь отчалил восвояси.

Иван Михайлович подошел к письменному столу, присел на стул, пробежал глазами заинтересовавшие его строки.

— Знаешь, мать, Исмаил Касумов создал народный трактат. Послушай, родная, — сказал он и начал читать: «.. Существует достаточно устойчивая точка зрения, что чеченцы, в отличие от других народов Кавказа, никогда не жили в условиях авторитарной власти. Тем не менее, из истории известно, что в XVI–XVIII веках и накануне Кавказской войны субэтнические и территориальные группы чеченцев находились в составе так называемых «феодальных владений» и «вольных обществ». «Феодальные владения» или режимы с авторитарным правлением преобладали в плоскостной Чечне, в частности, у Надтеречных чеченцев. Общины на плоскости активно сопротивлялись распространению феодальных отношений и усилению власти «феодальных владетелей». Владельцы по этнической принадлежности были кумыками, адыгами, аварцами и вайнахами (Эльдаровы, Алхасовы, Турловы, Чермоевы, Чуликовы и другие). В горных районах преобладали «вольные общества», где существовали олигархические формы правления (местных старейшин)…»

— Какие же методы правления на своей земле хотели установить современные чеченцы? — спросила жена.

— Исмаил Касумов отвечает и на эти вопросы! — начал скороговоркой дед и замолчал.

Жена взяла книгу и примостилась рядом.

— Давай, я сама докопаюсь до истины, а то ты вдруг начнешь опять кашлять.

Иван Михайлович согласился. Лидия Игнатьевна переворачивала страницы и читала вслух: «В ходе Кавказской войны практически все чеченцы оказались в составе имамата Шамиля под жестким контролем наибов, резко ограничивших их самоуправление. Таким образом, опыт авторитарного правления в Чечне все-таки имелся. К авторитарным методам приучал население и Джохар Дудаев. Со всей очевидностью к установлению авторитарного режима стремились и А. Масхадов, и Ш. Басаев, которые строили свою стратегию на базе исламского фундаментализма..»

— У них же суды, какие жесткие суды были! — воскликнул муж.

— Вот ты никогда не выслушаешь и лезешь поперек меня в пекло, — улыбнулась супруга и продолжала монотонно читать: «Индикатором их политических устремлений являлась система судебной власти, в частности, характер суда, определяющийся по тому, кому принадлежит право определения виновности — гражданам (присяжным), государству, духовному органу. С этой точки зрения, введение давления 3. Яндарбиева и Ш. Басаева, есть попытка передела власти силами, не заинтересованными в сохранении светской государственной системы. В последние годы в республике значительно активизировались последователи ваххабизма. В период правления дудаевского режима в Грозном был открыт центр ваххабитов, который распространял религиозную литературу, организовывал коллективные моления, проповедовал идеи своего учения через средства массовой информации».

— Суть ваххабизма? — озадачила мужа Лидия Игнатьевна, прервав свою монотонную речь.

— Не знаю.

— А я объясняю тебе. У Касумова в книге обозначена сноска: «Ваххабизм — религиозно-политическое течение в суфизме, проповедующее возвращение к чистоте раннего ислама времен пророка Мухаммеда, то есть отрицание существующего внутри тариката культа святых, в том числе культа Мухаммеда, поклонение святым местам и т. д., как противоречащего основным догматам Корана и нарушающий священный принцип Ислама — «тоу хид» (единобожие). В настоящее время ваххабитское учение является официально признанным в Саудовской Аравии (из которой и ведется финансирование соответствующих организаций) и проповедует установление исламской власти фундаменталистского толка…»

— Серьезно? Это, должно быть, страшно интересно!

— Очень?

Старики переглянулись и улыбнулись.

— Если хочешь, могу излагать смысл ваххабизма дальше. Может, в другой раз?

— Валяй сейчас.

Супруга испытующе посмотрела на мужа, ничего не сказала, вздохнула и продолжила чтение:

— «Неслучайно идеологи дудаевского режима, будучи представителями в основном кадирийского тариката достаточно быстро сменили свои ориентации на ваххабитские (фундаменталистские). Как носители исламского фундаментализма, ваххабиты всячески поддерживались режимом Дудаева…»

Лидия Игнатьевна остановилась и как бы между прочим заметила:

— Ваня! Здесь цитируется, знаешь кто? Не угадаешь… Не буду морочить тебе мозги. Ученый Игорь Добаев — друг нашего сына.

— Ну-ка, ну-ка, что он там говорит?

— А Игорь Добаев проясняет нам: «принципиальное отличие ваххабизма от суфизма состоит в том, что первое учение призывает всемогущего Аллаха единственным источником творения, которому должны поклоняться мусульмане, поклонение святым в ваххабизме считается заблуждением. Ваххабиты открыто выступают против тари-катов, почитания шейхов и уставов, паломничества к местам их захоронения».

— Ясно. Что там еще занимательного написано у Исмаила Касумова?

— Пожалуйста, слушай дальше: «Распространение ваххабизма в Чечне осуществлялось сепаратистским режимом с целью построения исламского государства, которое нуждалось в единой идеологии. Преемник Д. Дудаева 3. Яндарбиев усиливал фундаменталистские ориентации и искал поддержку, прежде всего, у религиозно-политических сил этого толка. Эту же линию продолжили М. Удугов и А.Масхадов. Хотя в своем интервью в «Общей газете» от 16 февраля 1994 года А.Масхадов и говорил: «Для чеченцев неприемлем ваххабизма и фундаментализм. У нас свои обычаи и традиции, а чтобы сделать из нас модель Судана или Саудовской Аравии, надо истребить сначала 99 процентов населения. Поэтому для нас надо найти фундамент веры, на котором выстроить все ценнос-ти: демократию, цивилизацию, свободу, где все это совмещено. Продолжить те ценности, которые пронесли наши отцы и деды. Не вдаваясь ни в радикализм, ни в фанатизм. Провозглашать ислам во всем мире или объявлять джихад я не собираюсь», но в то же время поясняет необходимость и природу исламского государства следующим образом: «по своему нраву чеченцы — недисциплинированные. Они не подчиняются никаким законам — ни российским, ни советским, ни чеченским. Единственное, что у нас есть, — это вера в Аллаха. И только по законам Аллаха можно подчинить этот народ и построить здесь государство. Другого способа нет. Даже в самые страшные советские времена отношения между чеченцами строились по законам шариата или по обычаям кровной мести. Как бы это ни преследовалось советскими законами. Другого просто не дано. Чтобы сегодня обуздать преступность и бандитизм, нет другого закона… И, значит, здесь будет чеченское исламское государство».