Игорь Ротарь - Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ

Примечательно, что основу руководящего слоя таджикской оппозиции составляют выходцы из знатного среднеазиатского сословия ишанов — руководителей суфийских орденов-братств {6} 6 Бушков В. И, Микульский Д. В. История гражданской войны в Таджикистане. — М., 1996. С.126. . Первыми суфиями считают аскетов, живших в Ираке и Сирии в конце VIII — начале IX вв., которые стремились постичь «тайный» смысл коранического откровения, строго следовали предписаниям Корана и сунны, участвовали в бдениях, принимали обеты, соблюдали дополнительные посты. Названия движения происходит от арабского слова «суф» — шерсть, так как суфии носили плащи из грубой шерсти. Приверженцы суфизма объединены в особые братства — тарикаты (от арабского слова «тарика» — путь, в данном случае подразумевающего правильный путь поиска истины). Тарикаты в свою очередь делятся на более мелкие подразделения — вирды. С точки зрения ваххабитов, привер-женность к суфизму противоречит канонам ислама, а, следовательно, таджикскую оппозицию никак нельзя считать последовательницей этого течения в исламе. После изгнания таджикской оппозиции из Таджикистана многие из её лидеров поселилось в шиитском Иране (главном идеологическом конкуренте Саудовской Аравии), что является ещё одним убедительным доказательством, что оппоненты Душанбе не являются ваххабитами. Отметим также, что костяк сопротивления российским войскам во время войне в Чечне в 1994–1996 гг. составляли также приверженцы суфизма. «Термин “ваххабиты” специально был запущен КГБ для того, что внести раскол среди верующих», — убеждал автора этих строк Акбар Тураджонзода {7} 7 Архив автора. Стенограмма интервью с казикалоном Таджикистана Акбаром Тураджонзодой в июле 1992 г. . По мнению же одного из крупнейших российских мусульманских учёных-теологов, дагестанца Ахмедкади Ахтаева, «ваххабиты — это ярлык, который приклеивают невежественные люди к часто достаточно сильно отличным друг от друга группировкам мусульман. По сути в “ваххабиты” зачисляют всех людей, которые выступают с критикой официального духовенства. Если ж быть совсем точным, то так называемых “ваххабитов” СНГ можно назвать салафитами (общее название мусульманских религиозных деятелей, которые в различные периоды истории выступали с призывами ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины) или же, фундаменталистами» {8} 8 Архив автора. Стенограмма интервью с исламским теологом Ахмедкади Ах-таевым в феврале 1998 г. .

Скорее всего, точка зрения Ахтаева недалека от истины, и в реальности «ваххабитами» на территории бывшего СССР обобщённо называет все группы мусульман, выступающие с критикой региональных особенностей ислама, нередко усложнённого местными обычаями и даже советскими нововведениями. Как отмечает Роберт Ланда, главный секрет успеха фундаменталистов (впрочем, весьма относительного почти на всём постсоветском пространстве) — их ставка на молодежь. Им, в частности, удалось поставить себе на службу некоторые традиции полуспортивных мужских групп — гапов. Их происхождение относят ещё к временам сопротивления монгольскому завоеванию. В дальнейшем они под руководством мулл занимались также изучением Корана и сочинений мусульманских авторитетов {9} 9 Ланда Р.Г. Ислам в истории России. — М., 1995. С.264. . Практически при всех нынешних «ваххабитских» мечетях есть спортивные залы, где изучаются каратэ и другие восточные единоборства (именно это обстоятельство особенно любят вменять в вину салафитам, которых обвиняют чуть ли не в создании террористических групп). «Ваххабиты» приходят в мечеть до рассвета — на первую утреннюю молитву, и уходят из неё нередко лишь после заката солнце, проведя день в философских дискуссиях и занятиях спортом. То есть мечеть становится своеобразным клубом близких единомышленников — людей, как правило молодых и энергичных.

Разрозненные, и достаточно разношерстные группировки фундаменталистов объединяет одно: всех их можно назвать исламским консерваторами (или же радикалами), они не принимают как и прежнюю коммунистическую систему, так и пришедшую ей на смену западную модель развития. Подавляющая часть салафитов считает неподобающим для мусульманина подчиняться светским властям и выступает за создание исламского (живущего по законам шариата) государства. Как правило, в фундаменталистские группы идут наиболее думающие, и при этом не связанные с криминальными структурами молодые люди из традиционного, неиндустриального общества (крестьяне, торговцы). Это обстоятельство, пожалуй, особенно опасно для властей. В регионах распространения «ваххабизма» (Таджикистан, Узбекистан, Дагестан, Чечня) около 70 % живут в традиционном обществе, с практически не изменившемся за годы советской власти укладом, и то обстоятельство, что лучшие его представители выступили против новой системы ценностей, не может не вызывать тревогу.

В то же время было бы неверно считать, что только «ваххабиты» являются в СНГ исламскими консерваторами. Не менее ревностными сторонниками исламского образа жизни является часть приверженцев суфийского ислама. В Чечне и Джохар Дудаев, и сменивший его Аслан Масхадов создавали исламское государство при помощи суфийского духовенства. К исламским консерваторам, но отнюдь не к «салафитам», можно отнести и идеологов таджикской оппозиции.

Явление исламского консерватизма в бывшем СНГ порождено серьёзнейшей проблемой, для определения которой подходит термин Сэмюэля Хантингтона — «конфликт цивилизаций». До перестройки Москве с успехом удалось приспособить к коммунистической идеологии столь сильно отличающиеся друг от друга культуры разных народов страны. Однако подобное было возможно лишь при тоталитарной системе. Западноевропейские демократические институты, взятые Кремлем за образец для подражания, оказались совершенно неэффективны в мусульманских регионах распавшейся империи. «Наша демократия несовместима с западной! На Западе права личности не-ограничены до такой степени, что практически не признаются общественные, из-за вседозволенности западного образа жизни Запад идёт к развалу. В Советском же Союзе до недавнего времени личные права были сужены до предела. Мы будем стремиться держаться между двух крайностей», — еще в 1991 г. говорил автору этих строк лидер Исламской партии возрождения Таджикистана Мухаммадшариф Химатзода {10} 10 Архив автора. Стенограмма интервью с председателем Исламской партии возрождения Таджикистана Мухаммадшарифом Химатзодой в июле 1991 г. .

Росту социальной базы исламских консерваторов способствует правовой беспредел, процветающий практически во всех мусульманских регионах бывшего СССР. Например, в сегодняшнем Дагестане власть фактически поделили между собой две прослойки общества — бывшая партноменклатура и так называемые «новые дагестанцы», то есть обладающие собственными вооружёнными отрядами криминальные авторитеты. Конфликт дагестанских ваххабитов из села Карамахи с официальной Махачкалой впервые проявился после того, как они отказались платить дань местному криминалитету. В Узбекистане же и Киргизии мафию с успехом заменяет «официальный рэкет» — коррумпированные чиновники. В такой ситуации многие из мусульман теряют веру в эффективность действий светских властей и приходят к убеждению, что справиться с правовым беспределом можно лишь в том случае, если общество будет жить по законам шариата.