Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Впрочем, монастырем дело не ограничилось: в 2000 году президент Гватемалы Альвар Арсу, хорошо знакомый с семьей Гарсиа, передал в управление православной игуменье крупнейший детский приют страны. Игуменья Инес настроена оптимистично и не сомневается, что у православия в Гватемале великое будущее. По ее утверждению, уже около ста тысяч гватемальцев перешли в православие (для 14-миллионной страны это довольно много).

Гватемала — интересное место, и для людей с авантюрной жилкой поездка в эту страну будет увлекательным приключением. Причем не слишком опасным. «В Гватемале появляться пьяным ночью в безлюдном переулке, держа в руках кошелек с деньгами, — не самая лучшая идея. Но если вы будете соблюдать элементарные правила предосторожности, вероятность попасть в неприятности будет очень мала», — утверждает известный путеводитель Lonely Blanet. И это правда.

«Да это же самая классная страна на континенте», — так говорили мне многие жители США, с которыми мне довелось общаться. Перебравшись в калифорнийский Сан-Диего, я часто ездил в Латинскую Америку, и туристы из Штатов, которых я встречал, очень часто говорили, что именно Колумбия — лучшая страна всего региона.

«Очень гостеприимные люди, прекрасная природа, вкусная пища, наконец, красивые женщины. Что еще надо для хорошего отдыха?» — риторически вопрошали мои собеседники.

«А как же повстанцы, наркомафия, наконец, просто бандиты?» — отвечал я. «Забудь, это все стереотипы. Там не опасней, чем в Нью-Йорке», — наслушавшись примерно вот таких рекомендаций, я все-таки решился на путешествие в таинственную Колумбию.

При посадке на рейс в Боготу меня отвел в сторону американский пограничник: «Сколько у вас с собой наличными?». Видимо, я был похож на наркокурьера — они получают деньги за свой смертоносный товар именно наличными.

В боготском аэропорту «напряги» продолжились. Прилетевшие со мной на одном самолете американские колумбийцы отговаривали меня ехать в город на такси в ночное время: «Небезопасно!»

И дело не только в том, что в Боготе якобы ночью рискованно — по их мнению, передвигаясь в колумбийской столице даже на машине, можно доверять далеко не каждому таксисту.

Новый стресс ожидал меня в пункте обмена валюты. Девушка на каждой выдаваемой мне купюре ставила печать. «Это чтобы люди знали, что купюра настоящая, а то у нас в стране много фальшивых денег», — мило улыбнувшись, объяснила мне свои странные действия колумбийка.

Такси до гостиницы я все же взял — и, к счастью, доехал до места без приключений. Они начались уже в отеле.

По совету путеводителя я решил остановиться в недорогой гостинице, специализирующейся на обслуживании американских и европейских «бэкпэкеров» (рюкзачников). Номер меня вполне устроил, а вот обслуживающий персонал показался странноватым — все они были молодыми геями. Их главный — с волосами до плеч, бородкой и подкрученными усами — был очень похож на Дали, но, в отличие от великого художника, носил юбку и пользовался макияжем.

Кстати, в Мексике такое открытое проявление сексуальной ориентации рискованно. Так что страшная Богота оказалась, по крайней мере, по-европейски раскованной.

На следующий день я вышел в город — он поразил меня чистотой и обилием велосипедистов. Для них повсюду были проложены специальные дорожки, а по пути то и дело попадались передвижные мастерские, где дежурили готовые прийти на помощь умельцы. Подобная тяга к велосипедам объясняется, правда, не только любовью боготцев к спорту: в городе нет метро и, чтобы не стоять в пробках, многие пересели на двухколесный транспорт.

В общем, Богота производила вполне приятное впечатление — правда, как мне объяснили, так она выглядит только в богатых и относительно безопасных районах. В бедных же кварталах иностранцу не рекомендуется появляться даже в дневное время.

Центр Боготы очень похож на все колониальные латиноамериканские города: узкие улочки с черепичными крышами, бесчисленные костелы. Но есть в Боготе и своя изюминка: это музей колумбийца Фернандо Ботеро — самого знаменитого из современных латиноамериканских художников.

Интересно, что, кроме его собственных работ, там есть очень неплохая коллекция европейских классиков — Ренуара, Писсарро, Тулуз-Лотрека, Пикассо, Коро и даже нашего Шагала. Картины Фернандо Ботеро мне тоже понравились. Люди у него, скорее, напоминают гротескных мексиканцев (толстые и коренастые), среди колумбийцев таких меньше.

Кроме того, по картинам этого колумбийца можно изучать актуальные проблемы его родины: он изображает и нападение мафии, и солдат, ищущих коммунистических повстанцев, и даже революционера с серпом и молотом на голой попе.

Увы, политическая напряженность в колумбийском обществе проявляется не только в картинах Фернандо Ботеро. В Боготе я взял велосипедную экскурсию по городу. Гидом была молодая девушка чисто европейской внешности: я слушал ее рассказ, и мне стало казаться, что я еду не по городу, а по какому-то театру военных действий.

«Это наш главный собор, а рядом Дворец правосудия; в 1985-м его захватила левая группировка, взяв несколько сот человек в заложники. Они требовали, чтобы им дали выступить по телевидению, но президент начал штурм дворца, солдаты убивали всех подряд, дворец пришлось заново отстраивать», — вот ее примерные слова на центральной площади города.

Отъехали с полкилометра: «Здесь в 1948-м начались бои между левыми и консерваторами, весь центр города был разрушен».

Когда мы переместились в другой район, объяснения, кажется, начались вполне мирно: «Это богемный район города, здесь проходит кольцо бульваров. Архитекторы задумали сделать здесь «латиноамериканский Париж».

Но «мирность» была недолгой: «Также здесь находится крупнейший университет Колумбии. Почти все студенты придерживаются левых взглядов, так что столкновения с полицией здесь происходят регулярно».

Пока я представлял себе уличные бои, начался дождь, и мы быстро забежали в кафе. Со стены на нас взирал портрет Карла Маркса.

Кстати, в этом же районе я увидел такое граффити: справа колумбийский народ, в середине «сердце Колумбии», а слева — «американская военщина» и Трамп. Мне его даже стало немного жалко: во всех латиноамериканских странах его поносят, на каждом шагу склоняют. Даже меня, когда я отказался дать деньги попрошайке, назвали Трампом.

Как-то в одном из местных баров я разговорился с одним пареньком. В конце разговора он спросил, как меня зовут. Я ответил: «Игорь. Это типичное русское имя. У вас же в Колумбии любят русские имена. Если «Игорь» сложно для тебя, то можешь называть меня просто «Тимошенко».