Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

«Все говорили об арабских террористах, и в каждом тамбуре поезда «Вена — Рим» стояли солдаты с короткими автоматами вроде «шмайсеров», блондинистые, строгие, надежные. Утром я проснулся от невиданной красоты за окном — Доломитовые Альпы. Вышел в тамбур и оцепенел: на железном полу в расхристанной форме сидели черноволосые люди, дымя в три сигареты, шлепая картами об стол и прихлебывая из большой плетеной бутыли. Карабины лежали в углу, от всей картины веяло безмятежным покоем», — описывает в книге «Гений места» свое знакомство с итальянцами Петр Вайль, и мне к этому добавить нечего.

В 1991-м в самолете из Кишинева в Москву я познакомился с японским политологом Ютакой Акино. Мы оба летели с войны в Приднестровье, так что общие темы для разговора нашлись сразу. В конце нашей беседы Ютака предложил мне поужинать вечером в одном из японских ресторанов в Москве. Тогда для меня рестораны, а уж тем более японские (где все было по баснословным ценам, за доллары!), были большой роскошью, и я даже боялся, что Ютака на встречу не придет.

Но все прошло хорошо. Кстати, японская пища мне тогда не понравилась. Мой новый знакомый сказал, что в молодости он тоже не любил японскую еду, считал, что она «попахивает больницей», а вот теперь пришел к выводу, что она полезней европейской.

Я уже стал было забывать о своем японском знакомом, но тут он вновь вышел на меня, прочитав мои статьи в «Независимой газете». Ютака предложил мне вместе ездить по «горячим точкам».

Ширококостный, состоящий из сплошных мускулов Ютака Акино внешне напоминал скорее монгола, чем японца. В молодости он был известным в Японии дзюдоистом и борцом сумо, а сейчас всерьез увлекался регби. Как признался мне бывший борец, в жизни профессора политологии ему не хватало острых ощущений, и он решил из кабинетного ученого превратиться в «ученого практика».

Мы побывали с Ютакой практически во всех «горячих точках». Некоторые его привычки были странны для жителей бывшего СССР. Так, когда мы ждали чего-то (а у журналистов это часто), то японец, чтобы «экономить силы», клал под голову кроссовки и мгновенно засыпал.

— Мгновенно засыпать и просыпаться я научился, когда готовился к чемпионату страны по дзюдо. Тренер часто будил меня по ночам, я должен был вскочить и поклониться. После чего мне разрешалось продолжить сон. После этого я научился засыпать и просыпаться мгновенно. Такие психические упражнения очень полезны, невроза у меня точно нет! — хвастался мне Ютака.

Увы, боевики не знали об этом полезном психическом упражнении и очень удивлялись, обнаружив на линии фронта спящего на кроссовках здоровенного иностранца. Иногда поступки «политолога-практика» были несколько рискованны.

Так, как-то мы с Ютакой приехали в ставку знаменитого чеченского полевого командира и по совместительству бандита Руслана Лабазанова. Хозяин только что вернулся из поездки: по бокам смиренно стояли боевики, а молодая миловидная женщина снимала с «чеченского Робин Гуда» ботинки. Японец стал немедленно фотографировать эту сцену. К счастью, Лабазанов отнесся к странному поступку гостя благосклонно.

Также, когда мы ночевали в сельских домах в Таджикистане, Ютака совершенно не понимал, что идти в туалет в одних трусах, по местным обычаям, неприемлемо. Таджики было пытались деликатно делать японцу замечания, но поняв, что Ютака просто не понимает, что от него хотят, смеялись и махали рукой.

Справедливости ради надо заметить, что Ютака Акино искренне пытался соблюдать обычаи стран, по которым мы путешествовали. Так, я объяснил профессору, что в Средней Азии нельзя сразу же говорить о деле, а вначале нужно поговорить на абстрактные темы. После этого японец начинал беседу так:

— Здравствуйте, я японский профессор Ютака Акино. Как жена? Как дети? (это произносилось скороговоркой — И. Р.). Ну так вот… (дальше следовал конкретный вопрос, интересующий профессора).

Также мне запомнилась наша беседа с генералом Александром Лебедем. Генерал долго и с напором что-то объяснял нам своим знаменитым на всю страну басом. В конце беседы Ютака хитро посмотрел на Лебедя, подмигнул ему и спросил.

— Генерал, а Курила наша или ваша?

Александр Лебедь от ответа на вопрос уклонился.

Некоторой трудностью было также то обстоятельство, что японский профессор не пил совершенно. Например, грузинские партизаны в Абхазии отказывались нам показать свой лагерь, пока мы не выпьем с ними по «рогу» вина. Ютака воспринял это застолье как суровое испытание. Свой «рог» он выпил, после чего бросил мне фотоаппарат: «Игорь, позаласта, снимать!» — и мгновенно отрубился.

Но в целом путешествовать с Ютакой было очень выгодно: боевики были горды, что к ним приехал «представитель Страны восходящего солнца», и принимали нас очень хорошо.

Забавна была и наша встреча с депутатом (уже тогда, в середине 90-х!) Госдумы Константином Затулиным. Депутат сказал нам по нынешним временам безобидную фразу: «Государства ближнего зарубежья должны стать нашими сателлитами или умереть!». После публикации моего интервью с политиком разразился большой скандал, а он стал отрицать, что произнес эту фразу.

Пикантность ситуации усиливалась тем, что кассета с интервью была в Японии у Ютаки (к счастью, господин Затулин этого не знал). До приезда в Москву (естественно, с кассетой!) Ютаки я уклонялся от открытых прений с российским политиком, зато после приезда японского политолога отыгрался по полной. Под именем Ютаки Акино (мой друг, естественно, не возражал, хотя и с трудом понимал текст написанного) я разразился статьей в «Независимой газете», где японский профессор удивлялся способностям российских депутатов выкручиваться и отказываться от своих слов.

Через несколько лет наших путешествий Ютака организовал мне поездку в Токио на конференцию по проблемам Средней Азии в МИДе Японии. Я решил привезти другу оригинальный подарок и взял с собой солдатскую каску, которую нашел в Грозном.

Профессор был в восторге от подарка и показывал мне Токио, водрузив каску на голову. В конце прогулки мы зашли в синтоистский храм, где полагалось загадывать желание. Мой друг загадал, чтобы в следующем году у него было «десять трудностей и восемь несчастий».

— Я сильный человек и должен пройти большие испытания, — пояснил свой поступок Ютака.

Увы, боги вняли просьбе необычного японца. На следующий год он устроился работать в миссию ООН в Таджикистане и был убит боевиками в горах республики.

В японской прессе Ютаку окрестили «последним самураем».

Во время первой чеченской войны я в качестве «гида-проводника» (сейчас это называют очень русским словом «фиксер») работал в Чечне с московским собкором южнокорейской газеты Джуном (фамилию не помню).