Игорь Симбирцев - Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

Да и первый, еще Петром I назначенный в 1722 году российским генерал-прокурором, глава прокуратуры Павел Иванович Ягужинский в 1730 году подвергнут аресту и следствию, от которого его, впрочем, быстро освободила новая императрица Анна Иоанновна. Ягужинский затем опять возглавил при Анне российскую прокуратуру, но никакого отношения к контролю над Тайной канцелярией Ушакова не имел, хотя по задумке Петра I прокуратура и должна была стать высшим органом надзора над всеми государственными институтами Российской империи. Но в лице Ягужинского наша прокуратура вообще имела номинального руководителя. Чего стоит тот факт, что при Анне Иоанновне, сохраняя должность генерального прокурора империи, Ягужинский одновременно был российским послом в Пруссии, проводя большую часть времени в Берлине. В Петербурге за него исполнял обязанности генерал-прокурора его заместитель Анисим Маслов (его чин назывался обер-прокурором), а после смерти Маслова и. о. генерального прокурора стал тот самый Федор Сойллонов, вскоре попавший в подвалы Тайной канцелярии. Участь Соймонова многому научила назначенного новым генерал-прокурором Никиту Трубецкого, занимавшего этот пост почти все царствование Елизаветы Петровны. Судя по оставшимся нам документам из-под пера Трубецкого в чине российского генерального прокурора, к вопросам тайного сыска он старался иметь как можно меньше отношения, ограничиваясь подписыванием приговоров о ссылке государственных преступников, зато все 20 лет своего прокурорства спокойно просидел в своем кресле. Только с воцарением Екатерины II и утверждением ею в должности генерал-прокурора Глебова прокуратура получила хотя бы формальное право контролировать деятельность тайного сыска в Российской империи. Теперь глава российской прокуратуры возвышался над тайной полицией России, и это был очень важный шаг вперед в истории российского тайного сыска.

Глебов продержался на этой должности всего год, его подвергли опале и сместили за выявленные факты взяточничества и попытку оправдать излишние зверства следственной комиссии Крылова при розыске крамолы в Иркутске, веегь о которых докатилась до столицы. Так первый опыт прокурорского надзора над институтом тайного сыска в истории России вышел комом из-за фигуры всероссийского прокурора Глебова, которой всю жизнь не мог побороть в себе мздоимца. Даже когда после долгой опалы Екатерина дала бывшему генерал-прокурору еще один шанс и назначила губернаторствовать в Смоленске, и отсюда в 1775 году его пришлось снимать за коррупцию и хищения, после чего Глебову запретили занимать в империи любые должности и проживать в обеих столицах. Взамен Глебова на пост всероссийского генерал-прокурора был назначен Вяземский, именно он три десятка лет в течение всей Екатерининской эпохи российской истории был посредником между государыней и тайным сыском.

Хотя это была больше видимость контроля, настоящий прокурорский надзор за следствием органов политического сыска был введен в России лишь век спустя. И начальник Тайной канцелярии, к концу жизни Екатерины иногда называемой еще Тайной экспедицией и существующей в документах тех лет под обоими этими названиями, Степан Шешковский, и начальник отделения Тайной в Москве Салтыков почти все вопросы по своему ведомству решали прямо на аудиенциях у императрицы. Самого генерал-прокурора Вяземского императрица не раз строго одергивала, когда тот неправильно, по ее мнению, вмешивался в работу тайной полиции империи. Так, она устроила Вяземскому форменный разнос за затягивание разбора жалобы Теплова о злоупотреблениях чиновников в украинских губерниях, по итогам этого дела в Малороссии затем прошли аресты мздоимцев и упразднена должность гетмана малороссийских провинций. А кроме генерал-прокурора давать указания Тайной канцелярии с разрешения императрицы могло и множество других лиц, формально по закону между ней и сыском не поставленных, включая иных личных фаворитов царицы, особенно Григория Потемкина и Платона Зубова. Но фактически главным руководителем сыска Екатерининской эпохи был другой человек.

Особенно усердствовал в своей работе против недругов Екатерины Великой ее «первый инквизитор» империи Степан Шешковский, глава Тайной канцелярии, известный мастер заплечных дел, напоминавший Ромодановского и Ушакова. Сын коломенского полицмейстера и выходец из рода гродненских польских шляхтичей, он с молодых лет служил в Тайной канцелярии. Был сначала протоколистом при ее руководителе князе Ушакове, записывая показания арестованных, затем непосредственно заплечных дел палачом, затем одним из первых помощников уже князя Шувалова (асессором), и уже в преклонных годах при Екатерине назначен главой тайного сыска. Представляя Шешковского еще Елизавете для утверждения в качестве своего заместителя, Шувалов написал в его характеристике краткое и очень интересное резюме: «Писать способен и не пьянствует — при делах быть годен». Как видим, и в то время образование и отсутствие вредных привычек облегчали карьеру.

Шешковский, как и Ушаков, являл собой новый тип руководителя тайного сыска в Российской империи. Они были своего рода профессионалами, прошедшими все ступени дела политического сыска и пробившимися на его верха если и не совсем из низов российского общества, то из многоликой массы среднего провинциального дворянства, в отличие от лощеного царедворца Петра Толстого или породистого князя Александра Шувалова, «командированных» на руководство сыском властью из элиты самых известных дворянских родов империи. При этом заметим, командированные высокородные комиссары в деле руководства тайным сыском отличаются от профессионалов из низов и отношением к своей работе, и личным поведением на этой должности. Толстой с Шуваловым проявляли, как мы можем судить из истории, заметно меньше личной жестокости при «розысках». Придя на место умершего «первого инквизитора» Ушакова, Шувалов сразу заметно снизил уровень применения пыток, на следствии в возглавленной им Тайной канцелярии. Он, как и Толстой, так же небрезгливо руководил в случае необходимости пыточным следствием, но эти двое могли остановиться и отбыть на очередной придворный банкет, да еще, как весь шуваловский клан при Елизавете, совмещал руководство Тайной с собственным частным предпринимательством.

Ушаков с Шешковским люди совсем не богемные по нашим понятиям, в отличие от разъезжающего от застенка до бальных зал Петра Толстого и поглощенного зачастую гофмейстерскими или коммерческими думами Алесандра Шувалова. Для них Тайная канцелярия — это вся жизнь, они этим делом живут, и им никогда, как тот же Толстой, не тяготятся. Это и неудивительно, они не назначены царем на руководство сыском вдруг из другой сферы государственной власти, они пробивались наверх через сам сыск со всеми его жестокостями той эпохи и ее грязью. Много лет отработавший палачом в застенке и протоколистом показаний там же Шешковский и на должности главы Тайной канцелярии не мог в своей личной жестокости остановиться.