Юрий Поляков - Засекреченное будущее

Кстати, Татьяне Васильевне (в том роковом совещании принимали участие В. Мединский, В. Толстой, В. Клементьев) было обещано, что она останется полномочным президентом, председателем художественного совета и будет влиять на жизнь театра. Ничего этого сделано не было. Наоборот, Бояков гордо объявил, что никакого худсовета в его театре никогда не будет. Он, по-моему, до сих пор не понял, чем отличается крошечная матерщинная «Практика» от МХАТа имени Горького. А дальше интрига была выстроена с иезуитским коварством. Зная обидчивость Дорониной, ее нетерпимость к хамству, новые начальники Бояков и Прилепин сделали все, чтобы ей больше не захотелось переступать порог родного театра: убрали из фойе ее портреты, сняли афиши спектаклей, словно и не было богатого репертуара, даже не поставили ее в известность о принятых к постановке «текстах», я не решаюсь назвать их пьесами… А вы бы не обиделись? Но главное то, что наглецов никто сверху не одернул. Не помог и часовой разговор Татьяны Васильевны с Путиным после вручения награды в Кремле. Вывод: значит, так и было задумано.

Я, разумеется, в прессе и на ТВ выступил в защиту Татьяны Васильевны. Вскоре из репертуара были выброшены все мои пьесы — «Контрольный выстрел» (постановка С. Говорухина), «Как боги…» (постановка Т. Дорониной), «Золото партии». А ведь спектакли шли очень хорошо, часто на аншлагах. «Контрольный выстрел» играли без малого двадцать лет… Вот так «шифровальщики пустот» борются с оппонентами. Понятие о «творческом состязании» им чуждо. Оно и понятно, ведь на их собственные спектакли, вроде «Последнего героя», зрителей не загнать… А так теперь их и сравнить не с чем.

— Новая команда управленцев МХАТа Боякова-Прилепина позиционируют себя православными русскими патриотами. Но в итоге они демонтируют, по вашим словам, традиционный патриотичный русский театр. Как можно объяснить этот парадокс?

— Они не управленцы, а приспособленцы. И православными патриотами стали совсем недавно. Бояков еще несколько лет назад был ярым либералом, буддистом и фотографировался в майке с надписью «Хутин — пуй!» Прилепина инсценировал не кто-нибудь, а Серебренников. Спектакль назывался «Отморозки», но шел недолго. Как тут не вспомнить один случай. Лет восемь назад ко мне пришла дама-продюсер и сказала, что Серебренников очень хочет снять кино по моей комедии «Хомо эректус», идущей в театре Сатиры с 2005 года.

Незадолго до этого я на фестивале видел неплохой фильма Серебренникова «Изображая жертву». «Почему бы и нет…» — ответил я. Дама ушла готовить договор и исчезла. Потом я узнал, что режиссеру разъяснили мои политические взгляды, и он сразу охладел. Подобных историй в моей творческой биографии немало.

К сожалению, у нас появился так называемый «бюджетный патриотизм». Поясню. Когда я в 1993 году публиковал в «Комсомольской правде» статью «Россия накануне патриотического бума», быть патриотом в нашем Отечестве было небезопасно. Теперь это выгодно, государство выделяет немалые деньги под патриотическое воспитание. Кое-кто и к православию приобщается, как в КПСС вступали, для карьеры. Но такому патриотизму и воцерковлению грош цена в базарный день. Опираясь на «бюджетных патриотов», власть совершает серьезную ошибку. Сдадут, не поморщатся. А потом еще будут хихикать, друг другу рассказывая, как развели этих лохов. Послать Боякова с Прилепиным «в помощь» Дорониной, чтобы «усилить» во МХАТе имени Горького православно-патриотический тренд, это то же самое, как назначить голимых браконьеров егерями. Они будут и дальше зверушек бить, но только от имени государства. В МХАТе при Дорониной репетиции с молитвы начинались, а теперь с проклятий, потому что зритель поредел, а в труппе раскол, рукоприкладство (Бояков подрался с актером) и суды… Странно, что новый министр культуры Любимова не замечает этого безобразия. Или делает вид, будто не замечает.

— Вы, кстати, удивлялись, что Серебренникову выделялись гигантские деньги на его авангардный проект, а на культурные учреждения традиционного направления дают мало. Но, например, на кино патриотического содержания выделяются огромные государственные средства, а в итоге получаются сомнительного качества фильмы про ту же войну. Почему? Может быть, большинство талантливых людей так или иначе принадлежат все-таки к либеральному лагерю?

— Я и теперь возмущаюсь, потому что за редким исключением эти огромные средства осваивают все те же бюджетные и коммерческие патриоты, которые до этого, вместо того, чтобы профессию осваивать, играли «новыми формами», как дурак соплей. Кстати, разборки, почему Фонд кино слишком часто дает деньги под чудовищные сценарии и слабых режиссеров, не раз начинались, но всякий раз как-то спускались на тормозах. Однажды мне довелось беседовать с прежним заместителем министра культуры, отвечавшим конкретно за кино, и через пять минут я понял, что говорю с бухгалтером, вообще в искусстве ничего не соображающим. Спрашиваю, как же его назначили? Отвечают: сверху прислали из какого-то банка…

Теперь о том, что большинство талантливых людей — «прогрессисты». Это миф, насаждаемый СМИ. Я работал в газетах, на телевидении и хорошо знаю, как это делается. Интересующихся отсылаю к моей недавно вышедшей книге «Зачем вы, мастера культуры?». За годы работы в литературе, театре, кино я пришел к совершенно противоположным выводам: чем глубже и талантливей человек, тем более скептически он относится к российской версии либерализма. Ведь либерал на Западе, он все равно патриот. А вот наш либерал, он даже не западник, а подзападник. Разница, надеюсь, понятна?

— Какова ситуация с современной драматургией? Нет ли у вас ощущения, что сегодня пробиться в театр могут только либеральные представители новой драмы, всякие пьесы типа «28 дней» про менструальный цикл?

— О том, какой тяжкий вред нанесли отечественному театру «новая драма» и «Золотая маска», еще буду писать монографии и защищать диссертации. Выросло уже не одно поколение драматургов, попросту не умеющих писать пьесы и относящихся к драматургии не как к профессии, а как к приколу. Но театр — не капустник. И самовыразиться в искусстве можно только через мастерство. Поговорите с любым нормальным режиссером, и он вам скажет то же самое. Но главная беда не в этом. Если ты решил посвятить жизнь претенциозной чепухе, это твое дело. Хуже то, что, прорвавшиеся к рычагам «самовыраженцы» начинают устанавливать жесткую монополию по принципу «чужие здесь не ходят». Как это делается, я показал на примере Боякова. Есть и другие примеры. Звонят, скажем, из «Золотой маски» в областной театр: «Хотим прислать к вам экспертов, отобрать что-нибудь для „Маски“…» «Замечательно!» «Но есть одна проблема…» «Какая?» «Вы там Полякова решили ставить… Не надо. Поставьте лучше Улицкую…» Я ничего не придумываю, это правда. Если так себя ведут по отношении ко мне, человеку, достаточно известному и умеющему дать сдачи, то, вообразите, в каком положении оказывается молодой драматург, избравший традиционное направление! В итоге, как вы справедливо заметили, традиционная драма оказалась просто отрезана от театров. А поскольку «новая драма» по своему уровню не способна за редкими исключениями задержаться в репертуаре и, получив всевозможные премии-дипломы, просто «рассасывается», то в итоге у нас появились десятки театров, где не идет ни одной современной пьесы. Самый современный — Вампилов. Ваш казанский русский драмтеатр тому пример.