Юрий Поляков - Засекреченное будущее

Нужен Путину двойник?
Я считаю: нужен.
Вот гарант устал, поник.
Не пошел на ужин.
Водочки налил в стакан
И сидит, тоскуя:
Не страна, а балаган.
Ну, какого хрена
Снова сперли миллиард?
Чем не кража века?
Люди ропщут: «Вот уж март,
А в полях нет снега!»
Пилят присные бюджет,
Кто не вор — хапуга.
Не поднялся суперджет —
Валят друг на друга.
А элита, в душу мать,
Хоть сажай всех сразу —
Не желает выполнять
Майские указы.
Опузырились от вилл,
Три гражданства — на нос
Доведет народ до вил
Нуворишей наглость!
Сколько объясняли им!
Уж понять пора бы…
…Вдруг за Иерусалим
Поднялись арабы.
Тель-Авив пошел вразнос,
Меркель интригует,
Эрдоган воротит нос
Дональд Трамп быкует.
Лукашенке газу дай!
Поддержи Гвинею!
Надо ехать на Валдай —
Слушать ахинею.
Запад, вечный паразит.
Русское несчастье.
Поломать грозит транзит
Богом данной власти.
В Лондон смывшись, давний друг
Обличает смело.
Затаился ближний круг:
«Что там наш Акела?»
Приспособишься едва,
Глядь — коронавирус!
Закобенилась Литва.
Снова доллар вырос.
Как же тут не сбиться с ног?
Трудно без совета.
Но властитель одинок —
Аксиома это.
Что ж, ускорив Русь пинком,
Ухнем, с веком споря…
А с хорошим двойником
Можно выпить с горя!

Безбедная жизнь, ты опять вдалеке!
И вновь, если верить анкетам,
Народ наш мечтает о твердой руке.
Но ведь и не только об этом!
Мы грезим, согласно всеобщей молве.
С надеждой в грядущее глядя.
О мудрой, пускай без усов, голове.
Об этом спросите нас, дяди!
И мы вам ответим в глаза, что иной
России не требуется рулевой!
В пути нам надежнее с этим!
…Вот только куда же мы едем?

Говорят, что зреют гроздья гнева.
Кличут — от добра искать добро.
Кто-то самодержца кроет слева,
Кто-то справа тычет под ребро.
Только от сменяемости власти,
Право, не менялись никогда
Ни погода, ни народа счастье,
Ни производительность труда.
Новый царь, конечно, это мило.
Но хоть кол на голове теши,
Ведь в России и берут кормило
В руки, чтоб кормиться от души…

Со Шнуром вновь в диалоге я.
И спрошу его: «Сергей,
Есть еще саентология.
Как мы обойдемся с ней?»
Я считаю твердо: надобно
Вставить в Основной закон
Лафайета Рона Хаббарда.
По разводкам главный — он!

Путин и такое смог:
Будто на иконе.
Засияет скоро Бог
В Основном законе!
С атеизмом навсегда
Кончено советским.
Ведь без веры никуда
В государстве светском.
Ну а мы, друзья, опять
На правах рептилий:
В Конституцию вставлять
Русских запретили,
Чтобы тем не досадить.
Тату иль вайнаху,
Нас решили осадить
И послали на фиг:
«Русский — это кто такой?
Деревенский житель?»
Вместо нас литой строкой
Будет Вседержитель!
Утершись не в первый раз,
Хныкать мы не вправе:
В Конституции за нас
Бог! А Он не фраер…

Есть закон: Восьмого марта
Не пристало зажигать.
Брось друзей, вино и карты.
Вспомни про жену и мать!
Ну, когда, скажи меж нами,
Ты в последний раз, вандал,
Слал привет родимой маме
И супругой обладал?

На глазах демократия ржавеет,
Глядь, в труху превратится она.
Как-то хочется самодержавия.
И сильнее всего — с бодуна…

Так рвачи и толстосумы,
Не дрожали испокон:
Златоусты нашей Думы
Разработали закон.
Будь ты губер вороватый,
Оборотень-силовик,
Член Семьи или Палаты, —
Всем вам наступил кирдык!
Полно, суки, прохлаждаться,
Паспортинами трясти:
К черту лишние гражданства,
Если больше десяти!
Вон зашлись, как в лихоманке,
Жертвы платиновых карт:
Не держите в чуждом банке
Более чем миллиард!
Сколько можно хапать виллы?
Где он — нестяжанья дух?
Если виллы — три на рыло.
Если замки — хватит двух.
Мы в России, а не в Польше,
И понятья таковы:
Тырим из казны не больше,
Чем двойной бюджет Тывы.
Нет пути у нас иного.
У границы — вражья рать!
А без подданства тройного
В Думу впредь не избирать!

За окном все те же лес и поле,
Та же даль за медленной рекой,
Почему же сердце, как в неволе?
Отчего тоска и непокой?
Телевизор выключу галдящий,
Там умеют славить, не любя
Родину.
Мне кажется все чаще,
Будто я не дома у себя…
Погляжу на Кремль — и та же мука.
И не ясен наш петлистый путь.
А суровый Минин поднял руку
Чтобы, матерясь, на нас махнуть…
Даже ненавидим мы устало,
Забывая непокорный нрав.
Как же ты, Россия, в плен попала,
Битвы ни одной не проиграв?
Будто в летаргии окаянной
Замер умный, бодрый наш народ.
И привычно из-за океана
Нам грозят, а не наоборот!
Исчезают милые обличья.
Угасает несказанный свет.
И уже написаны таблички:
«Русским и собакам входа нет!»