Хедрик Смит - Русские

«Все замаскировано», — сказал Павел, молодой референт-международник, внук коммуниста, попавшего в немилость. Я как-то прогуливался с ним в районе Сивцева Вражка, где проживают многие семьи представителей советской элиты. У Павла там были друзья из привилегированного института, в котором он учился. «В этих домах живут члены ЦК, — сказал он, показывая рукой. — А теперь взгляните на эти убогие постройки по ту сторону улицы. Никакого сравнения, не правда ли? За углом, вон там — гостиница ЦК. Никакого отличительного знака, ничего, что сказало бы вам о назначении этого здания. Люди проходят мимо и едва замечают его. Здесь останавливаются наши высокопоставленные гости из дружественных стран — Северной Кореи, Монголии, Польши. У меня был приятель, который должен был поехать в Австрию. Он умирал от любопытства узнать, как там внутри, увидеть, какая там мебель, как это все выглядит. И вошел. Но прежде, чем он что-либо увидел, к нему подошел дежурный, который пожелал узнать, что он тут делает. И для того, чтобы выбраться обратно на улицу, моему приятелю пришлось давать объяснения. Это привело к неприятностям; его поездка в Австрию была отменена, и этот единственный промах погубил его карьеру. Здесь не следует задавать вопросы и совать нос не в свое дело», — закончил мой собеседник.

Я замедлил шаг, чтобы взглянуть на запретное здание с его ступенями с медной окантовкой, длинным термометром у входа и застекленным солярием на крыше; за занавесками ничего нельзя было разглядеть.

«Не останавливайтесь здесь, — тревожно сказал Павел. — Идите дальше, а то дежурная у входа возьмет нас на заметку».

Мы продолжали путь и остановились против безобразного старого пятиэтажного здания в псевдоклассическом стиле, окруженного высоким забором. Фасад дома был облицован отполированным красным гранитом и украшен портиком с черными колоннами. Два каменных зданьица по бокам, в прошлом сторожки, осели и накренились. Чугунные ворота, служившие когда-то главным входом, теперь были постоянно закрыты на цепь. Посетители пользовались боковым входом с левой стороны. На улице перед домом стояли черные «Волги» с многозначительными буквами «МОС» и «МОК» на номерах. Один из шоферов в невысокой фетровой шляпе с узкими полями и темно-синем плаще — типичная штатская одежда кагебешников — прогуливался возле своей машины. Другой, сидя в автомобиле с ярко-красной обивкой, сторожил маленькую девочку, устроившуюся на заднем сиденье. Вышла женщина в элегантном, хорошо скроенном пальто с меховой отделкой и высоких, до колен, импортных сапогах. Она села в машину с красными сиденьями и уехала.

«Это — главная кремлевская поликлиника, — объяснил Павел. — Видите этот большой купол, эти тяжелые псевдогреческие колонны? Сталинский стиль».

Я часто слышал разговоры о кремлевской поликлинике, но прежде мне не доводилось взглянуть на нее. На самом деле это — не одна поликлиника, это — целая система поликлиник и больниц, широко известных под названием «Кремлевка». Самая приметная из них расположена против главного входа в библиотеку им. Ленина, на углу того дома по улице Грановского, где помещается и закрытый магазин. Здесь тоже нет никакой вывески, если не считать барельефа с изображением серпа и молота возле двери. Но мне пришлось однажды видеть «ЗИЛы» членов политбюро, стоящие перед этим зданием, и собравшихся кучкой на тротуаре агентов КГБ, коротающих время за болтовней, и шоферов, протирающих тряпкой запачканное крыло машины. Но мои русские друзья сочли маловероятным, чтобы Брежнев или другие деятели на самом деле приезжали сюда лечиться, потому что, как сказал один журналист, «когда ОНИ заболевают, доктора ездят к НИМ».

Самые крупные персоны предпочитают лечиться в уединенных местах, например, в больнице в Кунцево, где находятся и дачи советской элиты. В этой больнице такие восточноевропейские лидеры, как Вальтер Ульбрихт или Эрих Хоннекер из ГДР, пользуются особым медицинским обслуживанием. По советским стандартам эта больница настолько роскошна, что редактор либерального журнала Александр Твардовский, как-то попавший туда на лечение, саркастически заметил своим друзьям, что это — «коммунизм на 80 коек».

Сталин лечился в еще более привилегированной больнице в Филях, расположенной в густом сосновом бору на Минском шоссе. Балтийское побережье, берега Черного моря и районы вблизи минеральных источников просто усеяны санаториями и лечебницами для номенклатурной знати. Говоря об этих заведениях, обычно упоминают «Четвертое управление», имея при этом в виду «Четвертое главное управление Министерства здравоохранения», в ведение которого входят эти лечебные учреждения. Однажды, во время одного из официальных интервью, миловидная молодая женщина в ответ на мой вопрос о том, где она работает, ляпнула, что работает в Четвертом управлении, и тут же перепугалась. Можно было подумать, будто она призналась в том, что занимается чем-то ужасным, вроде шпионской деятельности. Она сразу же опустила глаза в надежде, что я не заметил ее оплошности, а главврач перевел разговор на более безопасную тему.

Другие престижные организации вроде Академии наук и Большого театра оперы и балета также имеют собственные поликлиники, больницы и врачей. Считается, что по своей квалификации персонал этих поликлиник и больниц настолько выше среднего уровня, что некоторые из работающих в них врачей, особенно стоматологи, имеют значительную неофициальную частную практику на стороне. Но московские евреи продекламировали мне по этому поводу стишок: «Полы — паркетные, врачи — анкетные». Смысл его в том, что условия в этих больницах могут быть самые великолепные, а врачи должны, главное, быть безупречны в политическом отношении, поэтому туда, как правило, не допускаются евреи или другие политически не совсем благонадежные люди, даже если их профессиональный уровень значительно выше. Точно так же, когда дело доходит до лекарств, очень дешевых в России, но всегда до такой степени дефицитных, что коммунистическая печать периодически жалуется на их нехватку, элите достается лучшее. Павел обычно брал у своих высокопоставленных приятелей служебное удостоверение, по которому проникал в кремлевскую аптеку, чтобы купить себе новые очки или даже такие обычные товары, как горчичники, либо средства народной медицины, например, природный транквилизатор — масло облепихи. Я слыхал, что очень трудно раздобыть валокордин для сердечников, гаммалон для лечения нервных заболеваний или такие синтетические антибиотики, как, например, сигмамицин, не говоря уже о медикаментах, изготовляемых на Западе, в которых только кремлевская поликлиника и некоторые специальные больницы не испытывают нехватки.