Константин Пахалюк - Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

Настоящая политическая философия не рассуждение о методе, она сама является методом. Расово чистая украинская нация для Липы — объект актуального целеполагания. Как врач, Липа не только составил текущий анамнез «украинской расы», но и тут же принял решение об «оперативном вмешательстве» — в виде этнических чисток. Дискурс насчет очищения украинской крови путем экстерминации (уничтожения) враждебных «примесей» делает философию не украинским национализмом или фашизмом, а нацизмом.

Национализм, фашизм и нацизм — совершенно разные явления, хоть и кажутся продуктами одной правой идеологической генерации. Бесспорным националистом был великий поэт Тарас Шевченко. Националистические взгляды не мешали поэту и драматургу Ивану Франко быть социалистом. Националист Михаил Драгоманов не скрывал своей личной юдофобии, однако выступал за равноправие народов Украины. Буржуазный демократ Вячеслав Липинский, презиравший Донцова и тому подобных деятелей, также относится к плеяде ведущих теоретиков украинского национализма. Культурную политику советского руководства в Украинской ССР в 1920—1930-х гг. также можно назвать национализмом — в форме административной украинизации культуры и образования.

Классический подход определяет фашизм как идеологию «нации-государства», где какой-то народ — тело государства, но не высшая в мире раса. Фашистское государство допускает дискриминацию «враждебных» социальных слоев и «некоренных» народов, но не их физическое и культурное уничтожение. Фашизм — бесспорно преступная идеология. Но в фашистской Италии нельзя было помыслить «окончательного решения еврейского вопроса», эвтаназии «лишних» граждан и концлагерей. Б. Муссолини презирал расовые доктрины А. Гитлера — в числе первых соратников дуче были состоятельные итальянские евреи. Ю. Липа постулирует украинцев не телом будущей Великой Украины, а высшей арийской расой — более того, двигателем Истории в мире. Девиз Бандеры «Украина превыше всего!» в устах Липы приобретает новую трактовку: «Весь мир только для Украины!» Этот ультрашовинистический дискурс в сочетании с расовыми идеологемами дает сделать простой вывод: философия Ю. Липы — настоящий украинский нацизм в его наукообразном виде.

Иван Борисович Полуэктов

заведующий архивом Самарского государственного медицинского университета Министерства здравоохранения Российской Федерации, член Российского военно-исторического общества

Светлана Николаевна Юсупова

канд. ист. наук, заместитель первого проректора Автономной некоммерческой организации высшего образования Самарский университет государственного управления «Международный институт рынка», член Российского военно-исторического общества

Аннотация. В статье рассматривается деятельность Управления НКГБ СССР по Куйбышевской области по выявлению антисоветских проявлений со стороны представителей ОУН — УПА, прибывших в качестве мобилизованных для работы на предприятиях оборонной и нефтяной промышленности.

Ключевые слова: Куйбышевский обком ВКП(б), УНКГБ СССР по Куйбышевской области, ОУН, УПА, антисоветские проявления.

12–13 декабря 1944 г. состоялся пленум Куйбышевского обкома ВКП(б), на котором среди других вопросов обсуждались задачи идеологической работы в преддверии теперь уже недалекого окончания долгой, тяжелой и кровавой войны [896] .

Следует отметить, что к концу 1944 г. в результате коренного перелома в Великой Отечественной войне, обусловленного широкомасштабным наступлением Красной Армии по всей протяженности советского-германского фронта, состоялось почти полное освобождение ранее оккупированной территории СССР. Вместе с тем на вновь ставших советскими возвращенных землях не только оставались пока неуничтоженные либо еще не взятые в плен остатки разгромленных войск противника, но и фиксировались подрывная деятельность и прямое вооруженное противодействие со стороны разнообразных националистических подпольных организаций, незаконных вооруженных формирований и преступных группирований. Людским ресурсом названных структур являлись, как правило, лица из числа агентуры разведывательных органов нацистской Германии и ее сателлитов, немецких пособников, изменников Родины и предателей, активно стремившихся легализоваться, чтобы избежать ответственности за совершенные преступления. При этом представители данной категории граждан и лиц без гражданства ради реализации своих замыслов не избегали трудовой мобилизации с выездом на работу в тыловых областях страны [897] .

В этой связи начальник УНКГБ СССР по Куйбышевской области комиссар государственной безопасности Е. П. Питовранов, выступая на указанном пленуме, отмечал: «Мы располагаем фактами, которые свидетельствуют о том, что сейчас в связи с приближением конца фашистскому зверю немцы активизируют свою агентуру, засылают ее в тыл. Направляется вышколенная агентура с задачами проведения террористических и диверсионных актов, распространения антисоветской агитации. Эта агентура работает не только в крупных промышленных центрах, не только в городах, но и в селах, колхозах. Недавно арестован Карпов в селе Губино Шигонского района. Он в 1941 г. попал в окружение и сдался в плен. Проживал во Львовской области. Осенью 1942 г. комендант немецкой полиции Сухецкий при беседе с ним увидел, что он настроен антисоветски. При вторичной беседе Сухецкий предложил Карпову вести профашистские разговоры среди крестьян села. Потом стал использовать его на более крупных делах, забрасывая за линию фронта. После освобождения территории от врага Карпов сумел приехать назад к себе в село и здесь стал проводить профашистскую работу, направленную на восхваление немцев» [898] .

Материалы архивного уголовного дела свидетельствуют, что Карпов Яков Николаевич, 1920 г. р., 17 ноября 1944 г. осужден по статье 54-1б УК УССР к 15 годам лишения свободы. Но 9 апреля 1957 г. определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР приговор в его отношении был отменен и дело прекращено, т. к. обвинение строилось исключительно на оперативных материалах и личных показаниях Карпова, от которых он впоследствии отказался [899] .

Однако данное обстоятельство в конце 1944 г. еще не было известно, и начальник УНКГБ завершил свое выступление следующим прогностическим утверждением: «<���…> сейчас немецкая разведка заботится о заброске своей агентуры не только с расчетом ее использования в военный период, но и с задачей резервирования ее для включения в активную работу в мирное время и даже в период следующей войны, о которой мечтают сейчас немцы. Естественно, разоблачение такой агентуры — более сложное дело, и это на всех нас возлагает большую ответственность <���…>» [900] .