Игорь Бунич - Кейс президента: Историческая хроника

Огромные суммы перечислялись, переводились, тратились с таинственной ссылкой:

«По указанию директивных органов». Директивные органы — одна из подпольных кличек КПСС. И теперь это все отдать вот так — по Указу какого-то там президента?! Извините. Никто всерьез не собирается выполнять приказ Ельцина, понимая, что выполнение будет началом конца. Партия апеллирует к своей последней надежде — к своему генсеку. Но тот собирается в Лондон на встречу с семеркой. Ему не до партийных интриг. Впрочем, на спешно собравшемся пленуме, Горбачев выражает готовность сложить с себя должность генсека, «если товарищи так настаивают». «Товарищей» охватывает паника. Президент соглашается и улетает в Лондон. Давно уже президент чувствует на западе гораздо спокойнее, чем дома. Сколотилась уже своя компания: президент Буш, Джон Мэйджер, Миттеран, канцлер Коль. Все уже давно на «ты». «Как твои дела, Майк?» Сочувствующие взгляды, сердечные улыбки, крепкие рукопожатия. Но денег не дают. Под обещания больше ни цента. Под конкретные программы дадим. Но конкретных программ нет. «Я не понимаю, Майк, — спрашивает президент США, — почему ты так цепляешься за устаревшие структуры? Они же прогнили насквозь. Дунь — и они рассыпятся». Последние аналитические выводы ЦРУ объемно дали ситуацию в СССР и Буш внимательно их прочел перед отлетом в Лондон. Горбачев бледнеет, красное родимое пятно на его лбу становится ярким, как пятно крови. За его спиной стоит начальник его личной охраны генерал КГБ Медведев, его личные переводчики — офицеры КГБ. Он нигде не может позволить себе ни одного лишнего слова. «Дунуть некому», — улыбается он в ответ, хотя ему совсем не до смеха.

Впервые за шесть лет Горбачев возвращается в СССР с пустыми руками. И товарищи из Политбюро могут правильно поставить вопрос, что кредит доверия к нему исчерпан. Буш пытается подбодрить его. На конец июля назначен визит американского президента в Москву на подписание договора о сокращении стратегических вооружений. «Все будет О’Кей. Только не прячьте ракеты за Урал, как вы уже это сделали с танками»… В здании ЦК КПСС идет совещание. Присутствуют члены Политбюро товарищи Шенин и Дзасохов и, конечно, Крючков. На этот раз один. Крючков уже знает результаты переговоров Горбачева с семеркой. Впрочем, эти результаты можно было предвидеть заранее. Но была некоторая надежда на личное обаяние президента — генсека. С сообщением выступает шеф КГБ. Положение критическое. Есть информация, что Горбачев дал обязательства Западу покончить с КПСС и социализмом в нашей стране. Пока он экспериментирует руками Ельцина, но вскоре подключится и сам. Он предал партию. Необходимы решительные меры. Горбачев должен быть устранен от руководства страной, передав, как и положено по конституции, президентскую власть Янаеву. Конечно, Янаев не годится даже для простого представительства. Это понятно. Но он объявит о введении в стране чрезвычайного положения и, сославшись на недостаток опыта или на здоровье попросит об отставке, и опять же — по конституции — передаст президентскую власть Анатолию Лукьянову. Члены Политбюро согласно кивают. Именно так.

На ближайшем пленуме Лукьянов будет выбран генсеком и, сохранив за собой должность Председателя Президиума Верховного Совета, вернет страну на проверенный путь, существовавший до 1988 года. Олег Шенин напоминает, что нужно покончить вообще с институтом президентства, как с чуждым нашему обществу. Товарищ Дзасохов напоминает, что на первом этапе необходимо действовать строго в конституционных рамках. Собрать Верховный Совет. Никаких сбоев не предвидится — Анатолий Иванович не зря трудился все эти годы. Что делать с Ельциным? Крючков склонен его арестовать еще до начала активных действий и пристрелить при попытке к бегству, объяснив затем его скончавшимся от какой-нибудь болезни, тем более, что у него их полно. Члены Политбюро категорически против. Ни в коем случае! Из первого списка в 176 человек, подлежащих ликвидации, в первые дни не трогать никого. Не забывайте, что нам придется дальше жить в мировом сообществе. И кредиты получать тоже. Ельцину будет оказано недоверие на российском съезде, где преобладают наши товарищи, а разные там мэрии и префектуры — можно просто запретить. А убирать их всех потом — быстро, но без шума: болезни, самоубийства и все такое прочее. Хорошо. А что делать с Горбачевым. Как заставить его передать власть добровольно? Тут в принципе, поясняет Крючков, проблемы вряд ли возникнут. В начале августа Горбачев собирается в отпуск на свою дачу в Форосе. Место легко блокируется. В охране мои люди. Предполагается, что его удастся убедить объявить чрезвычайное положение в стране даже от своего имени, благо он набрал себе достаточно полномочий. Затем он заболеет, ну, а дальше видно будет. Рейтинг у него сейчас в стране нулевой, плакать никто не будет. Крючков имел время изучить Горбачева и знает, как легко убедить президента в самой нелепой информации, если она проходит по каналам его ведомства.

28 марта, когда коммунисты лелеяли надежду согнать «законным» путем Ельцина с поста председателя Верховного Совета РСФСР, Крючков, убеждая Горбачева дать разрешение на ввод войск в столицу, сообщил президенту страшную информацию: демократы запаслись канатами с абордажными крючьями, чтобы штурмовать Кремль. Вид тысяч людей, взбирающихся по канатам на кремлевскую стену, ужаснул Горбачева и он дал просимое разрешение… Больше проблем вызывал народ, которого по устоявшейся партийной фразеологии называли «населением». Анализ стекающейся со всей страны информации, обработанный по всем правилам современной науки, показывал, что народ, т. е. население доведено продуманными и эффективно проведенными мероприятиями до такого уровня нищеты и бедствия, что одним инстинктом выживания обрадуется любым переменам, откуда бы они ни исходили. Немедленно надо будет объявить о повышении зарплат и понижении цен (особенно водку).

Товарищ Стародубцев — председатель созданного месяц назад Крестьянского Союза СССР, состоящего из секретарей сельских райкомов и работающего под строгим теневым надзором знаменитого Егора Лигачева, получит указание наконец открыть ломящиеся от продовольствия склады и слегка подкормить изголодавшееся население. Товарищ Стародубцев — колхозный «бунтарь» 70-х годов, неожиданно показал себя решительным и инициативным товарищем, которому можно оказать достаточно большое (не любое, конечно) доверие. Все эти годы шли бесконечные разговоры о формах собственности на землю, сопровождаемые воплями демократов о полной несостоятельности изжившей себя рабовладельческой колхозной системы. Был проведен даже закон о земле и с опасной быстротой, разрушая колхозную систему, стали плодиться разные арендаторы и фермеры. Смотря на этих новых «кулаков» и другие сельские жители начали копить деньги, мечтая в будущем работать на земле самостоятельно и свободно. Повышение закупочных цен на сельскохозяйственные продукты и подскочившие рыночные цены позволили вчерашним рабам увериться в том, что их мечты не так уж беспочвенны. Вот тут-то товарищ Стародубцев и совершил свой подвиг, восхитивший всех на Старой площади. Дело в том, что в отличие от городского населения, сельские жители не хранили деньги в сберкассах, которых в сельских районах было мало, да и добираться до них было мытарно, а то и просто невозможно. Стародубцев и подал Павлову идею замены крупных денежных купюр новыми, обрушив страшный новый удар на робко поднимавшее голову после десятилетий геноцида русское крестьянство. Кампания по раскулачиванию прошла быстро и эффективно, а главное — почти совершенно незамеченной для страны, поскольку у крестьян не было другого рупора кроме самого товарища Стародубцева и стоящего за его спиной Егора Лигачева.