Игорь Бунич - Второе пришествие в гневе

На следующий день между Тиббетсом и генералом Ле Мэем произошел не очень приятный, но откровенный разговор. Тиббетс открыто заявил, что необходимо прекратить все эти нападки на 509-й полк, пытаться его расформировать и вообще вмешиваться в его внутренний распорядок. Кроме того, твердо заявил полковник, он намерен лично лететь на атомную бомбардировку.

Генерал Ле Мэй на это замечал, что поскольку операция готовится в зоне его командования, ему придется отвечать за ее результат. Он честно признался Тиббетсу, что не понимает, почему Гровс и прочие умники в Вашингтоне доверили атомную бомбу подразделению, которое никогда не действовало в боевой обстановке над Японией. Но генерал прекрасно понимал, что уже поздно что-либо менять. Он согласился со всеми требованиями Тиббетса с одной лишь оговоркой. Генерал решил направить начальника оперативного отдела своего штаба полковника Уильяма Блэнчарда, чтобы тот полетал с Тиббетсом и убедился, что сам Тиббетс и его экипаж удовлетворяют требованиям, которые здесь, на Тихом океане, предъявляют всему летному составу дальней бомбардировочной авиации.

Когда Тиббетс вел предполетную подготовку бомбардировщика № 82, полковник Блэнчард, сидя рядом с ним, внимательно слушал все команды командира экипажа и ответы его подчиненных. Капитан Люис занимал кресло второго пилота. Блэнчард сидел между Тиббетсом и Люисом на горе подушек. Майор ван Кирк находился за штурманским столиком, майор Фирби — в носу, в застекленной кабине бомбардира.

Сержант Дазенбери следил за приборами контроля работы двигателей, сержант Нельсон настраивал радиоаппаратуру. Рядовые Шумард и Стиборик находились в верхних пулеметных блистерах, сержант Кэрон — на месте хвостового стрелка. В бомболюки была подвешена фугасная бомба весом в пять тонн. В бензобаках было залито достаточно топлива для полета по маршруту Тиниан — Рота и обратно.

Тиббетс вырулил в конец взлетной полосы, получил разрешение на взлет, и бомбардировщик № 82 с ревом помчался по центральной полосе аэродрома Норт-Филд.

Демонстрируя свое искусство управления бомбардировщиком в аварийной обстановке, Тиббетс в тот момент, когда шасси самолета были готовы оторваться от бетонки, отключил один двигатель, зафлюгировав его винт. Бомбардировщик дернулся, как бы протестуя против подобной «вводной», но в следующий момент Тиббетс плавно поднял огромную машину в воздух.

Затем он приказал отключить второй двигатель — на той же самой стороне.

— Есть, сэр! — сглотнул слюну сержант Дазенбери.

Летя только на двух моторах — оба на одной стороне — гигантский самолет, неся пятитонную бомбу, стал медленно набирать высоту. Совершая вираж, B-29 наклонил крыло с выключенными двигателями в сторону Тиниана. Тиббетс предложил полковнику Блэнчарду полюбоваться «прекрасным видом самой большой авиабазы в мире».

Но Блэнчард не желал любоваться Тинианом. Он не отрывал глаз от двух отключенных пропеллеров, которые медленно вращались по ветру, как крылья ветряной мельницы.

Тиббетс подмигнул Люису и начал увеличивать крен бомбардировщика до тех пор, пока тот, казалось, не встал прямо на крыло.

— Хорошо, — сказал Блэнчард. — Я удовлетворен работой двигателей, направляйтесь к острову Рота.

Тиббетс выровнял машину, включил оба неработающих мотора и направил бомбардировщик к острову Рота. Самолет подошел к точке первого ориентира точно в то время, которое заранее рассчитал майор ван Кирк.

Тиббетс обернулся к Блэнчарду:

— Думаю, мы можем согласиться, что штурманская погрешность равна нулю?

— Согласен, — сказал проверяющий.

— Теперь очередь Фирби.

Бомбардир находился на своем месте в носу, прильнув головой к прицелу. С десяти тысяч метров пятитонная фугаска пошла вниз. Блэнчард внимательно следил за ее полетом и попаданием. Бомба взорвалась так близко от намеченной цели, что ни у кого не возникло никаких вопросов.

Затем, не предупредив проверяющего, Тиббетс выполнил разворот на сто пятьдесят пять градусов. Сдавленный крик вырвался их уст полковника Блэнчарда:

— Что? Что случилось?!

Прижатый силой тяжести к креслу, Блэнчард почувствовал вибрацию бомбардировщика. Казалось, огромная машина готова была рассыпаться на куски.

— Я всего лишь выполнил крутой вираж выхода из атаки, — крикнул Тиббетс Блэнчарду.

— Хорошо, хорошо, — ответил тот. — Все в порядке.

Но это было еще не все.

Закончив вираж, Тиббетс стал набирать высоту, поставив самолет почти вертикально, а затем внезапно бросил его в крутое пике.

Блэнчард побелел, — Вы хотите всех нас угробить?!

Тиббетс мастерски вывел бомбардировщик из пикирования и взял курс обратно на Тиниан. В пределах пятнадцати секунд от расчетного времени шасси самолета коснулись взлетной полосы.

Полковник Блэнчард заговорил снова после того, как его ноги почувствовали под собой твердую землю:

— Все в порядке. У меня нет никаких претензий к вашей квалификации, полковник, и к боевой подготовке вашего экипажа.

После этого генерал Ле Мэй прекратил свои придирки.

Между тем, Тиббетс отобрал первые десять экипажей 509-го полка, которые должны были совершить боевые вылеты над Японией.

Каждый самолет должен был идти на задание в одиночку. Экипажи должны были «притереться» друг к другу в реальных боевых условиях, а японцы — привыкнуть к появлению на больших высотах одиночных бомбардировщиков, сбрасывающих всего одну пятитонную бомбу.

Все экипажи имели строгий приказ: если назначенные им цели будут закрыты облаками, они «ни при каких обстоятельствах» не должны были бомбить Хиросиму, Киото, Кокуру и Ниигату. Все другие города Японии были в их распоряжении.

Начались первые вылеты. Один бомбардировщик из-за аварии двигателя был вынужден сбросить бомбу в море. Пять — отбомбились над указанными целями. Четыре — из-за густой облачности вынуждены были искать альтернативные цели.

Аллен Даллес встретился с Генри Стимсоном в Потсдаме. Он решил лично передать военному министру то, что услышал от банкира Якобссона, а также о своем собственном предложении: Америка сможет позволить Императору Хирохито остаться на троне, если тот публично предпримет шаги к окончанию войны. Стимсон одобрил действия Даллеса, но выразил сомнение в том, что «искатели мира» в столь далекой от Японии Швейцарии могут представлять официальную точку зрения Токио.

Через два дня, 22 июля, Стимсон доложил президенту Трумэну в Потсдаме, что, согласно полученной из Вашингтона депеше, «урановая бомба будет применена в августе при первой же благоприятной возможности».

Затем Стимсон проинформировал Черчилля об успешных испытаниях в Аламогордо. Черчилль прокомментировал это событие следующим образом: