Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

— А коли настучат?

— О чем им стучать? О том, как в заброшенном поселке рыжье к рукам прибрали? Прииск они не видели. Пусть живут.

Микеша согласно кивнул, а бывало по-всякому. Заповедь «не убий» среди его жизненных установок отсутствовала. Рогов сам был не ангел с белыми крыльями, но и ему порой становилось не по себе от готовности Микеши решать, кому жить, кому умереть.

Перекусили вяленой олениной, запивая душистым, на таежных травах, чаем из китайского термоса (его Рогов выиграл в преферанс у геолога Скобеева и сразу же прибрал, на кон больше не ставил). Немного еды, да фонарь, да этот термос, да спальные мешки на собачьем меху — вот и все, что они с собой взяли. Ну, и оружие, это уж само собой.

После скромного обеда Микеша отлучился по нужде, а вернувшись, сообщил:

— Кто-то из них ходил туда, Гешка. — Кивнул в сторону деревьев. — Проверить, зачем ходил?

— Пустое… По тем же делам небось, что и ты. Ну, что, передохнем с полчаса, и в путь. Как раз к темноте их догоним, всех вместе в палатке застанем, никто не улизнет, в стороне не затаится. Заберем свое и сюда ночевать спустимся, а они пусть на горе сидят, если жизнь не дорога.

Если бы Рогов знал, что его в общем-то разумный план не нужен, что главная цель их экспедиции лежит сейчас рядом, метрах в двадцати или двадцати пяти, — все обернулось бы иначе.

Но он не знал.

— Трава, — зачарованно говорил Буратинчик. — Трава зимой… Как же она из-под снега-то… А цветы, цветы какие…

Варежки его куда-то пропали, по крайней мере, рядом не лежали. Он хватал снег (или видимые только ему цветы?), растирал в пальцах, подносил к лицу, глубоко втягивал ноздрями воздух. Наслаждался ароматом, наверное.

— Ну, что вы тут застряли? — подкатил сверху Сашка. — Там с Юрчиком неладно.

— Что с Юрой? — вскинулась Зина.

— А у нас тут Буратин хихикнулся, — одновременно с ней произнес Гося.

— Игорь! — возмутилась Зина — полным именем она называла Госю лишь в исключительных случаях. — Как ты можешь?!

— Плевать, он не услышит… Так что там с Дорониным?

— Не знаю, я было подумал, с ногой что-то, но нет. Сидит на снегу, меня не слышит, не отвечает. Пялится вдаль куда-то.

— А солнце-то какое! — громко объявил Буратинчик. — Ну, ведь Африка же натуральная!

И он начал расстегивать штормовку.

— Дурдом тут у нас натуральный… — зло процедил Гося. — Зовите Колю и Семена, поднимем этого, потом спустим того, и будем ставить палатку.

…Яму под палатку копали всемером. Двое ни к работе, ни к чему-либо еще оказались не пригодны. Юра беспокойства не доставлял, сидел на рюкзаке тихо и смирно, зато с Буратинчиком намаялись: он то порывался куда-то уйти, то начинал раздеваться. Кончилось тем, что завершали работу шестеро, отрядив Зину в сиделки.

— Заметили, какие зрачки у обоих? — спросил Семен.

— Еще б не заметить, — подхватил Коля. — Во весь глаз, как блюдца натуральные!

Госю вдруг осенило:

— А это не грибки ваши дурацкие? Оба ведь их ели!

— Ерунда какая! — возмутилась Люсьена. — Я первее их еще съела, и что?

— Я тоже, — встрял Коля. — И никакая мне Африка не мерещится!

— Да тебе-то я едва ложку грибков наскребла, — отмахнулась Люсьена, — всё умяли, пока ты бродил где-то. Но я-то нормально поела! И хоть бы что!

— Стой как стоишь! — скомандовал Гося. — Ну-ка, ну-ка… А что-то у тебя, мать, зрачки широковатые… Точно цветов с травами вокруг не видишь?

— Отстань, у тебя такие же зрачки! Темнеет потому что!

Если бы они дотошно вспомнили подробности минувшего обеда — то, как Люсьена выудила себе поварешкой только грибы, отцедив отвар, а Юре и Буратинчику щедро его плеснула вместе с грибами, — могли бы лучше понять, что происходит и чего ожидать в ближайшем будущем.

Но они не вспомнили.

Чем дальше, тем меньше Семену нравилось происходившее и с группой, и с погодой.

Еще когда собрались ставить палатку, он выступил против такого решения.

— Уходить надо вниз, на ту же стоянку. И думать, как этих двоих будем эвакуировать. Похоже, закончился наш поход.

— Нет! — отрезал Гося. — Заночуем здесь, высоту терять не будем. Хватит туда-сюда мотаться. А эти двое… Отлежатся к утру, я думаю.

— А если не отлежатся? — спросила Зина.

— Тогда и будем решать.

Семен не стал настаивать, о чем вскоре пожалел. Очень уж был нужен ему этот «зимник» третьей категории. Кровь из носу, как был нужен.

…Все началось несколько месяцев назад, когда Семена неожиданно вызвали в Пятигорский горком. Тов. Лукашин, инструктор культспортсектора, беседовал с ним минут сорок, вопросы разные задавал, а после огорошил: дескать, Семен Вадимыч, рассматривается возможность твоего назначения на должность замдиректора новой крупной турбазы, запланированной к постройке, — причем с перспективой лет через пять стать директором. Мол, почти все в кандидатуре Семена устраивает товарищей, принимающих решение: возраст подходящий, партийный, фронтовик, орденоносец, профильное высшее образование — но есть кое-какие вопросы, и надо бы их закрыть. И тов. Лукашин объяснил, какие именно.

С тех пор Семен мотался по стране, нигде надолго не задерживаясь: два месяца на Алтае, два месяца на Урале… «Его» базу пока проектировали, не приступив даже к нулевому циклу, а он работал на других старшим инструктором — набирался опыта, присматривался изнутри, как дело это обустроено в разных краях.

А еще тов. Лукашин прямо сказал, что планка фронтовых наград на груди — это хорошо, но очень уместно у замдиректора базы будет рядом с ней смотреться квадратный значок мастера спорта. До тех пор Семен за разрядами не гнался и даже полагавшийся ему первый по туризму не оформлял, хоть давно выполнил норматив — все равно зарплату не прибавят. Но если надо, значит надо. Имелась одна загвоздка. До норматива мастера не хватало двух «зимников» третьей категории, а в такие походы с турбаз не ходят. Пошел в городской спорткомитет, оттуда направили в турклуб УПИ. И вот он здесь. И происходящее все меньше ему нравится.

Палатку растянули, но внутрь Семен не спешил. Размял в пальцах снег, посмотрел на небо. Морозец пощипывал за щеки все ощутимее. Как бы не повторилась декабрьская история, когда он чуть не выморозил группу — крупно повезло тогда, что натолкнулись на заброшенную сторожку.

— Я за дровами! — объявил он громко — не предложил и не спросил разрешения у старшего группы, просто поставил в известность. — Не натопим, так к утру окочуримся. Кто со мной?

Гося ничего не сказал. Лишь демонстративно повернулся к Семену спиной. Русик и Сашка, остававшиеся пока снаружи, недоуменно поглядывали то на одного, то на другого.

— Я тоже пойду! — вылез из палатки Коля. — Только обуюсь обратно… Топор и пилу брать?