Виктор Точинов - Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

(Иные дятловеды, читавшие эту книгу в черновиках, настаивают, что термосы «Олень» взяты автором с потолка и высосаны из пальца. Чтобы не спорить по пустякам, согласимся: теплое питье могло быть в двух привязанных к телу резиновых грелках — уже прилично остывшее, но при быстром движении согреется. Ничего такое допущение в нашей концепции не меняет.)

Но откуда он взялся, этот загадочный персонаж? Кто такой? Как приблудился к стоянке дятловцев? Откуда пришел?

Последний вопрос могли бы осветить охотники-манси. В деле распутывания следов они были на голову выше всех, кто собрался на склоне Холатчахля в конце февраля 1959 года.

Но манси были единодушны: никто чужой к месту трагедии не приходил и с него не уходил.

Следствие не поверило им безоговорочно: охотники могли прикрывать кого-то из своих. (Утверждение, что широкие охотничьи лыжи либо снегоступы следов не оставляют, не более чем миф, неизвестно кем запущенный — в материалах УД есть упоминания о широкой мансийской лыжне. Да и в жизни автору доводилось ходить на охотничьих лыжах и видеть, как ходят на снегоступах: следы остаются в обоих случаях.)

Утверждения манси проверяли и студенты-поисковики, и авиация, тщательно все обыскав в приличном радиусе и больше делая упор на исходящий след (судьба оставшейся четверки дятловцев оставалась под вопросом, и отрабатывались все версии, в том числе и такая: последние четверо могли уйти куда-то далеко).

И туристы, и авиаторы подтвердили слова манси: нет чужих следов, ведущих в район поисков или из него.

Рано или поздно любой дружащий с головой дятловед (а таких все же большинство) осознает, насколько не сочетаются эти два факта: тяжелейшие телесные повреждения у троих дятловцев, неоспоримо свидетельствующие о насильственной смерти, — и отсутствие следов тех, кто мог эти повреждения нанести. Речь не о следах непосредственно у палатки, кедра и оврага: те не сохранились к началу поисково-спасательной операции — нет чужого длинного следа, ведущего к Холатчахлю, отдельные участки которого непременно уцелели бы, как уцелели протяженные участки лыжни самих дятловцев.

Для дятловеда, осознавшего это Главное Противоречие Дятловедения, наступает момент истины. И момент выбора. Каждый выбирает для себя, благо есть из чего: многочисленные «конфессии» и «секты» уже предложили множество решений.

Кто-то, очевидности вопреки, примыкает к «стихийщикам»: винит в трагедии лавину (или ее разновидность, т. н. «снежную доску») либо ураган — дескать, те выгнали дятловцев из палатки и не позволили в нее вернуться, а мороз и ветер завершили дело — преступления нет, есть удивительно неудачное для туристов сочетание природных факторов. Кто-то заходит в своих фантазиях еще дальше, назначая в «убийцы» смерч, шаровую молнию, инфразвук, что якобы издают камни-останцы, обдуваемые ветром, и прочую экзотику. Но всем им приходится изобретать самые дикие и неправдоподобные причины тяжелейших травм, убивших Дубинину, Тибо-Бриньоля и Золотарева.

Другие привлекают для доставки убийц технические средства, не оставляющие следов на снегу. Вертолеты, привозящие «космодромный спецназ» или генералов-браконьеров. Самолеты, сначала выбрасывающие парашютистов, а затем подцепляющие их «небесным крюком». Пилотируемые «огненные шары» и прочие летучие тарелки.

Третьи начинают копать в сторону междоусобных разборок в группе. Этот вариант в первом приближении кажется более реалистичным, чем «небесные крюки» и шаровые молнии.

Однако не бывает беспричинных конфликтов. Повод для конфликта может быть любым, самым мелким и идиотским — автору доводилось знавать человека, насмерть зарезавшего двумя ножами соседа по коммуналке после отказа сыграть с ним в шашки, — но всегда имеются глубинные причины, которые в случае того убийства наверняка вызревали не один месяц.

Мы недаром на протяжении целых трех глав разбирали «линии разлома», образовавшиеся в группе дятловцев. Никак они не могли обернуться причинами смертоубийственного криминального конфликта. Никто в здравом рассудке не станет ломать ребра инструктору, навязанному группе, — ломать только за то, что тот не ходил с ними раньше в походы и принес «контрабандой» фляжку спирта.

И вырывать язык, склонный «подливать масла в огонь», тоже никто не стал бы, находясь в здравом рассудке.

Впрочем, то — в здравом.

А вот что сказал в 1959 году турист-поисковик Георгий Атманаки (на допросе, под протокол): «Можно подумать, что делали это люди сильно ослабевшие, либо с затуманенным рассудком».

С затуманенным.

Чем можно затуманить рассудок до такой степени, чтобы слетели все тормоза?

Самый очевидный ответ — алкоголь — отпадает. Никаких его следов в крови дятловцев экспертиза не нашла.

Наркотики? Практически невероятно. В 1959 году эта напасть не получила столь широкого распространения, как в наши дни. Наркотики имели хождение среди молодежи не в Свердловске, а в тех регионах, где анаша или препараты опия были традиционной забавой. В Средней Азии, например.

Рустем Слободин (чисто теоретически: его серьезные занятия спортом не очень совместимы с наркотой) мог бы привезти такую привычку из Средней Азии, где долго жил. Но трудно поверить, что он сумел бы склонить к совместному потреблению группу «Хибина» либо ее значительную часть. А в одиночку не смог бы натворить все, что произошло.

Поневоле в голову приходит мысль о веществах, которые для воздействия на психику никто обычно не использует. Например, о содинениях марганца, вызывающих т. н. «марганцевое безумие».

О нем чуть подробнее.

Ивдельский район, с одной стороны, богат полезными ископаемыми: золото, бокситы, железно-марганцевые и медные руды. А с другой — беден, такой вот парадокс. Залежи обширные, но содержание в породах того, ради чего затевается добыча, невелико. Поэтому разведанные геологами много десятилетий назад запасы большей частью так до сих пор и лежат под землей. Рудники и ГОКи в чистом поле (в нашем случае в девственной тайге) не построить: нужна инфраструктура, нужны нормальные подъездные пути, железная дорога в первую очередь — а ее нет, строить дорого, и отбиваться вложения будут очень долго.

Железная дорога «Ивдель — Лабытнанги» с ответвлениями, позволяющая добраться до подземных богатств Северного Урала в тех местах, где пролегал маршрут дятловцев, давным-давно спроектирована в рамках еще более глобального проекта «Урал Промышленный — Урал Полярный», и первые поезда должны были пойти по ней в 2015 году, дав толчок развитию горнодобывающей промышленности в районе. Но не пошли: вмешался кризис 2008 года, потом еще что-то вмешалось, скачок курса валют, санкции-контрсанкции — и проект заморозили… Основной отраслью промышленности в Ивделе и на прилегающих территориях по-прежнему остается лесоразработка, как и во времена Дятлова. Добыча железно-марганцевой руды производилась лишь на Полуночном месторождении (одном из девяти разведанных) в непосредственной близости от города Ивдель, благо рядом есть железная дорога, — и оно практически исчерпано.