Герман Устинов - Смена эпох

Бойко и гостеприимно, как хорошая хозяйка, шумит самовар, тоже, кстати, подарок наших воинов. Под его говорок Якуб-хан ведет по-восточному неспешную беседу. Он рассказывает о своем огромном уважении к Советскому Союзу, который, по его словам, не только помогает Афганистану отстаивать завоевания революции, но и несет афганскому народу прогресс и культуру, новое бытие и новый быт. Он очень бы хотел побывать в нашей стране, посмотреть, чем занят великий советский народ, как живут и учатся дети белуджей.

Не меньше хочет поехать в СССР и его младший соплеменник, Насир. Впрочем, ему это уже твердо обещано. Именно потому он так упорно сидит за учебниками, именно потому на уроках его голос звучит так звонко и уверенно, а три учебных года он спрессовывает в один.

— Кем хочешь стать, Насир?

Без колебания: «Врачом».

Кто знает, где встречу я в следующий раз своего юного белуджского приятеля? В институтской аудитории? А может, журналистская судьба когда-нибудь через десяток лет вновь забросит меня в эти края, и я увижу, как молодой доктор Насир ведет прием в первой больнице своего племени?..

Это случилось в Панджшире, «Логове пяти львов». Бойцы кабульского отряда защитников революции коротали ночь перед боем. Все они были добровольцами — рабочие, ремесленники, студенты, партийные активисты. Все пришли сюда на помощь солдатам народной армии, очищавшим от душманов плодородную и стратегически важную долину. Позиции врага находились неподалеку, за минным полем, в развалинах старинной глинобитной крепости.

Добровольцы — в основном это были молодые ребята — и здесь не могли обойтись без магнитофона. Слушали любимых 'афганских певцов, индийские мелодии, которые популярны в Афганистане, европейскую музыку. На огонек подошел комиссар отряда, работник военного отдела Кабульского горкома партии. «Поставим Масхура?» — вынул он из полевой сумки кассету. «Конечно!» — дружно откликнулись бойцы.

Никто не спросил, кто такой Масхур, никто не спросил, какую именно песню предлагает послушать комиссар. Все знали, что сейчас зазвучит песня «Солдаты революции». Лучшее и признанное в народе произведение композитора и певца Джамала Масхура. Легендарная песня, ставшая своеобразным гимном защитников революции; песня, с которой провожают в боевые операции солдат и добровольцев и торжественно встречают вернувшихся с поля битвы; песня, исполняющаяся на траурных митингах в честь павших героев, перед прощальным боевым салютом…

И вот в ночной тиши раздался чуть глуховатый голос Масхура. Проникновенная, ранящая душу мелодия, простые, точные слова песни с первого такта, с первой строки находят глубокий отзвук в сердце и думах каждого воина. Ребята, сидевшие у костра, все как один, подхватили давно знакомые слова:

— Может быть, чуть тише? — сказал кто-то из членов отряда постарше. — Услышат…

— Я думаю, наоборот, — громче. Пусть слышат как следует, — сказал комиссар.

И он включил магнитофон на полную мощность. Оцепеневшие душманы несколько минут безмолвствовали, а потом открыли бешеную стрельбу. Им тоже были достаточно хорошо знакомы мелодия и слова этой песни. Она действовала на врагов, как прикосновение раскаленного металла к голому телу. И сейчас засевшие в крепости бандиты жаждали во что бы то ни стало уничтожить, убить сильный, зовущий голос Масхура.

…Эту историю я услышал во время командировки в Панджшир. И с удовольствием пересказал автору «Солдат революции». Мы вели разговор в его служебном кабинете. Джамал Масхур не только слагает и поет песни, он один из руководителей Союза деятелей искусств ДРА, возглавляет секцию музыки, которая объединяет 1200 композиторов и исполнителей.

— Заметили вы, — говорит он мне в ответ, — что контрреволюция не имеет голоса? Она не поет, у нее нет своих поэтов, своих песен. И когда она слышит полные жизни и света слова, когда на мгновение — пусть против своей воли — ощущает силу наших чувств, она понимает свою неправоту, осознает свою обреченность. И бесится еще больше. Я глубоко убежден, что любая борьба за справедливость будет поддержана большим искусством…

С кем вы, мастера культуры? — этот вопрос актуален для каждой революции. Джамал Масхур ответил на него задолго до апреля 1978 года. Еще на студенческой скамье одним из первых он вступил в ряды НДПА. Это случилось в 1967-м, когда партия была совсем молода — со времени ее создания не прошло и трех лет. К ней потянулись все прогрессивные молодые люди страны. Как и многие его сверстники, Джамал ходил на собрания и сходки, участвовал в митингах и демонстрациях. Он был лично знаком с товарищем Кармалем и другими основателями партии. Не раз после долгих дискуссий пел для них свои песни.

Как-то в канун Первого мая ему принесли стихи, написанные на обычном тетрадном листе. Там были строчки, которые очень понравились молодому композитору:

— Это было как раз то, в чем так нуждался тогда полуфеодальный Афганистан с его только зарождавшимся рабочим классом. Я за одну ночь написал мотив к этим словам. А товарищи по партии переписали вручную в тысячах экземплярах текст. Назавтра вся первомайская демонстрация пела эту песню.

— Кому же принадлежат слова песни? — спрашиваю я.

— Мне так и не довелось узнать имя поэта, — с сожалением говорит Масхур. — В ту пору нравы королевской охранки были крутыми. Авторство политических песен содержалось в строжайшей тайне, как и имена исполнителей. Чтобы полиция не могла взять меня во время митинга, товарищи немедленно подхватывали начатую мною песню. А против многотысячного хора власти были бессильны. Всех не арестуешь. Вот почему имя поэта тогда осталось неизвестным.

Джамал Масхур шел к своей нынешней мудрости и славе трудно и долго. Сегодня ему сорок лет, а петь он начал с шести. В те детские и отроческие годы он исполнял в основном песни о коварстве и любви, о народных богатырях и алчных богачах, добрых правителях и хитрых визирях, о славных полководцах и великих поэтах.

В лицее «Хабибия», где Джамал учился двенадцать лет, он был участником всех школьных концертов, а вскоре и непременным победителем проходивших здесь музыкальных состязаний. Консерваторий и музыкальных училищ в пору его юности в Афганистане не было. Лишь после университета он несколько месяцев проучился на вечерних курсах, где старый мастер обучал любителей музыки основам композиции.