Айн Рэнд - Голос разума. Философия объективизма. Эссе

Только что мы видели, по сути, концентрированную абстракцию величия человека – и не в искусстве, а в реальности.

Смысл увиденного заключался в том, что языки темно-красного пламени символизировали катаклизм, который, если бы произошел в природе, мог бы уничтожить жизнь на Земле, и зрители знали, что увиденный ими катаклизм спланирован и контролировался человеком, что эта невообразимая мощь управлялась его мощью и, покорно служа его цели, поднимала в воздух космический корабль. Люди понимали, что это зрелище стало не результатом сил неодушевленной материи, как, например, северное сияние, или случайностью. Они знали, что все представленное было сделано человеком и означало величие , что для этой цели потребовалось множество немалых и последовательных усилий и что человек одержал победу, победу, победу! В кои-то веки, хоть и на семь минут, худшим из тех, кто видел это, пришлось почувствовать не ничтожность человека по сравнению с Большим каньоном, а величие человека и безопасность природы, когда он ее подчиняет!

Никто не сомневался, что увиденное нами было демонстрацией лучшего, что есть в человеке; именно оно стало причиной такого интереса к событию и изумленного онемения как его последствия. И никто не сомневался, что запуск «Аполлона-11» был достижением человека как рационального существа, достижением разума, логики, математики и бесконечной преданности абсолютности реальности. Не знаю, как много людей смогут соединить эти два факта.

Следующие четыре дня были вырваны из обычного мирового распорядка, словно глоток свежего воздуха для человека, страдающего от хронического удушья. До этого более 30 лет газеты не писали ни о чем, кроме бедствий, катастроф, предательства и увядания человека, «грязном белье» разрушающейся цивилизации; их голос стал долгим, постоянным воем, рупором неудач, звуками восточного рынка, где прокаженные бродяги соревнуются в том, кто покажет больше язв. Теперь газеты писали о достижениях человека, передавали его триумф, напоминали нам, что человек все еще существует и действует в соответствии со своей природой.

Эти четыре дня были пропитаны ощущением того, что мы смотрели на великолепное произведение искусства, пьесу, у которой была лишь одна тема: сила человеческого разума. Один за другим выполнялись опасные маневры полета «Аполлона-11», которые казались не требующим усилий совершенством. Маневры доходили до нас в виде кратких, резких звуков, транслируемых из космоса в Хьюстон, а из Хьюстона на наши телеэкраны, звуков, сочетающихся с рядами цифр, переведенными для нас комментаторами, которые наконец избавились от фальшивой уклончивости и говорили с предельной ясностью.

Даже самый закоренелый скептик в мире не мог игнорировать тот факт, что доносившиеся до нас звуки указывают на события, происходящие далеко за пределами земной атмосферы. И в то время, как он вопил о своем одиночестве, «отчужденности» и страхе пойти на вечеринку, полную незнакомцев, три человека плыли в хрупкой капсуле во тьму неизвестности и одиночества космоса, с Землей и Луной, подвешенными, как теннисные шарики, впереди и позади них, со своими жизнями, отданными во власть чисел на сделанных человеческим разумом компьютерных панелях. Чем легче казалось их путешествие, тем больше было напоминаний о том, как много сделано на этом пути. Никакие чувства, прихоти, инстинкты или счастливое стечение обстоятельств этих астронавтов или людей, стоящих за ними, – от крупнейшего ученого до рабочего, завинчивающего гайки космического корабля, – не в состоянии совершить такой подвиг, и в эти дни мы наблюдали подлинное воплощение основной способности человека: его рациональности.

Над всей миссией «Аполлона-11» сияла аура триумфа, с запуска и до ее завершения. Вероятность успеха увеличивалась с каждым днем полета до Луны. Нет, не потому что успех был гарантирован (он никогда не гарантирован человеку), а потому что цепь событий создавала предварительное условие успеха: эти люди знали, что они делают .

Ни одно событие в современной истории здесь, на Земле, не было таким волнительным, как три момента в ходе миссии: первый, когда на изображении неподвижного имитационного модуля на телевизионных экранах появились слова: «Лунный модуль совершил посадку»; второй, когда тусклая, серая тень настоящего модуля, дрожа, появилась на экране; и третий, когда ярко-белое пятно, Нил Армстронг, сделал бессмертный первый шаг. Здесь я ощутила страх, думая о том, что он скажет, ведь в его силах было разрушить значимость и славу момента, как сделали это в свое время астронавты миссии «Аполлон-8» [54] После выхода на окололунную орбиту члены экипажа «Аполлона-8» передали послание для всех жителей Земли, по очереди зачитав начало Библии, Книгу Бытия. Фрэнк Борман, командир, закончил фразой: «В завершение от всего экипажа “Аполлон-8” желаю всем доброй ночи, удачи, счастливого Рождества и благослови Господь вас всех там, на прекрасной Земле». . Нил Армстронг подобного не повторил. Он не сделал ни одной отсылки к Богу, он не преуменьшил рациональность своего достижения, отдав дань противоположным силам, то есть иррациональному. Он говорил о человеке. «Это маленький шаг для человека и гигантский прыжок для человечества». Вот что он сказал.

Свою личную реакцию на миссию «Аполлона-11» я могу выразить перефразированным отрывком из романа «Атлант расправил плечи», который постоянно вспоминался: «Почему, глядя на эту миссию, я ощутила радостное чувство уверенности? Огромные очертания никак не вмещали в себя два нечеловеческих по своей природе понятия: беспричинно и бесцельно . Каждая часть миссии являла собой обретший материальный облик ответ на вопросы “Почему?” и “Зачем?” – как ступеньки жизни, курса, избранного той разновидностью разума, который я почитаю. Миссия стала моральным кодексом, примененным на практике в космосе».

Сейчас, вернувшись к земным делам, хочу коротко ответить на вопросы, возникшие в контексте миссии. Может ли государство быть вовлечено в космические проекты? Нет, не может, если не затрагиваются военные интересы: только в этом случае государству не просто надлежит, но и вменяется в обязанность. Однако научные исследования как таковые являются сферой, куда государство не должно вмешиваться.

Но это политический вопрос, и он относится к финансированию лунной миссии или к способу, которым эти деньги были получены, и к управлению проектом. Он не затрагивает характера самой миссии и не меняет того факта, что она стала превосходным технологическим достижением.

Оценивая эффективность различных компонентов, вовлеченных в любой крупный проект смешанной экономики, нужно руководствоваться вопросом: какие из них были результатом принуждения, а какие – результатом свободы? Не принуждение, не физическая сила и не угрозы создали «Аполлон-11». Ученые, технологи, инженеры, астронавты – свободные люди, действующие по собственному выбору. Различные части корабля были произведены частными промышленными концернами. Из всех видов человеческой деятельности наука – сфера, наименее подверженная влиянию силового воздействия: факты реальности не подчиняются приказам. (Это одна из причин, по которым наука погибает под властью диктатур, хотя технология и существует еще какое-то время.)