Николай Семёнов-Мерьский - БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1

5 сентября, Ульяновы всей семьёй переезжают на жительство из хутора в Самару, где была Марком Елизаровым снята и приготовлена квартира для всех, включая молодожёнов. Надо было учиться в гимназии брату Дмитрию и сестре Марии. В Самаре количество знакомых «революционеров» у Владимира Ульянова начинает прибавляться с каждым днем.

20 сентября 1889 года Марк Елизаров получил разрешение Министерства внутренних дел о переезде его жены Анны Ульяновой-Елизаровой в Самару, для чего венчание-бракосочетание и совершалось.

Было в Самаре много и народнической молодежи, студентов, высланных за участие в беспорядках, среди них стали появляться и «марксята», как их называли «народовольцы». «Ветераны» народовольцы в Самаре «ворчали на молодежь» и по-своему были правы. Молодежь, как всегда, действительно была уже «не та», не как они. В конце 80-х годов, опыт хождения в народ, аресты и ссылки, уже не вызывали энтузиазма в сторонниках народничества. «Народники» к этим годам успели разочароваться в «прирожденной преданности» крестьянства коммунистическим идеям. Чувство неудовлетворенности народничеством, характеризовало настроения революционной молодежи этого времени.

Но что-что, а уж ворчание «ветеранов» менее всего пугало Владимира Ульянова и его одногодков, они принадлежали к числу тех, кому «лезть за словом в карман», не приходилось. В двадцатых числах декабря 1889 года, в Самаре появился находившийся в бегах, «ново-народоволец», как он сам себя называл, Михаил Васильевич Сабунаев, по кличке «лысый», который занимался собиранием сил разгромленной царским правительством «Народной воли», для продолжения «революционных действий». Для встречи с Михаилом Васильевичем, которому уже исполнилось 45 лет, собралось человек 12—15 самарской молодежи. Сабунаев зачитал им проект программы «Союза русских социально-революционных групп», получается «эсеров» и пояснил, что «ново-народническую» партию надо считать переходной или, вернее, партией, объединяющей народовольцев, народников, социал-демократов и прочие оппозиционные группы в единое целое для борьбы с царским правительством. А поскольку, их практическая программа действия среди фабрично-заводских рабочих нисколько не разнится от программы марксистов, социал-демократов, то они готовы сгруппироваться и под знаменем марксизма. Для чего надо было бороться с царским правительством, на этом особо не останавливались.

По официальной «партийной биографии», главным оппонентом Михаила Сабунаева на этой встрече выступил Владимир Ульянов. Он решительно отверг возможность объединения народников с марксистами на столь неопределенной платформе, хотя он лично ещё ни одной из этих платформ не изучил, и ни к одной из них не принадлежал и в их деятельности никак не участвовал. Сабунаев знал, что «хозяин и руководитель» у обеих «платформ» один и тот же, «руководящий центр» в Англии, поэтому в прения с неофитами не вступал.

В Европе «народники» и «марксисты» уже были на единой платформе, которую стали называть «социал-демократической», поэтому и на Россию распространилось это же «объединительное» движение.

Владимир Ульянов попал в город, где постоянно шли разговоры, обсуждения и споры по разнообразным вопросам теории и практики разнообразных «революционных учений» по свержению самодержавия в России, включая и терроризм. Принимал ли в них участие и Владимир, постепенно формируя свою «марксистскую» платформу, мало вероятно, членом ни одной из «антигосударственных» организаций он не состоял и посещая разношёрстные собрания предпочитал слушать других.

В разговорах-спорах, в которые он пытался войти, если собеседник пробовал опровергать его «точку зрения», Владимир Ульянов «зажигался», включался его «неуёмный темперамент» и он переходил к оскорблениям спорящего с ним. В качестве оскорбления, он награждал спорящего с ним именем какого-либо отрицательного персонажа из русской литературы. Как правило, собеседник предпочитали уйти от «темы», закончить разговор с ним. Если Владимиру попадался в разговоре такой же тип с «темпераментом» и делал ему аналогичные оскорбления или просто призывал «соблюдать приличия, а не то…», Владимир Ульянов сразу сникал и начинал вести себя «ласково, соглашаться».

По «биографии» Владимир часто и много говорил о «захвате власти», это была излюбленная тема у «самарских революционеров», бывших террористов-народников. При этом, Владимиру Ульянову объясняли, что власть захватывает не «народ», что «народ» не есть нечто цельное и однородное, что «народ» состоит из классов с различными интересами. Такая тематика разговора в разнородных сборищах представляется невозможной, у полиции кругом были осведомители, сразу попадёшь в список политически неблагонадёжных. С самарских времён у Владимира Ульянова остались несколько долговременных революционных связей, его свояк, Марк Елизаров, который с ним не спорил и помогал ему деньгами, Аполлон Шухт, познакомивший его с «марксистами» СПб и семья Гиршфельды, родственники Шухта по жене.

Шухт Аполлон Александрович, 1860 года рождения, потомственный дворянин и его жена Шухт Юлия Григорьевна, в девичестве Гиршфельд, имели наследственную усадьбу в Царском селе. Родители Шухта входили в круг прислуги Императора, и были знакомы лично с Императором. Сам Аполлон, учился в Царскосельском лицее, на что имели право только «столбовые дворяне». Проучившись в лицее 4 года, он выбывает из него в Николаевское кавалерийское училище, из кавалерийского училища переходит на учёбу в строительное училище. В 1887 году, за участие в студенческой организации «террористическая фракция народной воли», организации, в которой принял участие и Александр Ульянов, Аполлон Александрович, по повелению императора Александра III, был сослан в Западную Сибирь, под надзор полиции. После окончания ссылки, в 1890 году, и в связи с запрещением Шухту жить в Царском Селе, семья остановилась на жительство в Самаре, и поселилась в доме у родственника жены, присяжного поверенного Иосифа Гиршфельда.

В доме Гиршфельда часто собиралась самарская молодёжь на «собрания» под видом вечеринок, проводились и вечеринки, с устройством спектаклей и маскарадов. Стал бывать на этих собраниях и вечеринках и Владимир Ульянов, где он завёл дружеские отношения с Шухтами-Гиршфельдами. Бывал на этих «вечеринках» и присяжный поверенный Хардин, который был сильным шахматистом и учил Владимира Ульянова премудростям шахматной игры.

Шумных молодёжных сборищ с танцами, с бесконечными разговорами на политические революционные темы, заканчивавшиеся пьянками, Владимир избегал. Он не употреблял алкоголь, не заводил он и «романтических отношений» с девицами. Уже в эти годы юности, у него стала проявляться вполне определенная черта, Владимир Ульянов избегал всякой коллективной публичности, не поддерживал фривольные разговоры, грубые шутки были невозможны в его присутствии. У него выработался конспиративный, «скрытный характер». За это Владимир Ульянов получил своё первое прозвище, «Старик».