Николай Семёнов-Мерьский - БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1

Авторы биографии от ЦК КПСС целенаправленно создают образ Владимира Ульянова как тюремного сидельца, страдальца от царского режима. Владимир Ульянов никогда за свою революционную деятельность не осуждался царским самодержавием к тюремному заключению. И во время этого сидения Владимира Ульянова в предварительном заключении по делу «группы Бруснева» в СПб в 1897 году, никаких ограничений на него не накладывалось. К нему был свободный доступ посетителей, камера была завалена съестными припасами и книгами, которые приносила сестра Анна, прокурором было дано разрешение для Владимира заниматься литературной работой, как единственному кормильцу в семье. Под этим разрешением Ульянов писал произведения, рукописи которых передавал к прокурору на проверку. Прокурор, отчаявшись эти рукописи прочитать, из-за неразборчивых каракулей, передавал эти рукописи Анне Ульяновой-Елизаровой. Анна почерк брата уже понимала, переписывала рукопись каллиграфическим подчерком, редактировала и сдавала её в журнал Петра Струве или в другое издательство. Владимир Ульянов умел комфортно устраиваться при всяких жизненных неприятностях и мама, Мария Александровна, а позже и тёща Елизавета Васильевна очень ему в этом содействовали.

Одновременно с Владимиром Ульяновым, к поселению под надзор полиции, а не к ссылке, была приговорена и Надежда Крупская. Её выселили в губернский город Уфа, где проживала она в съёмной квартире вместе с неразлучной мамой-кормилицей Елизаветой Васильевной. Мама не могла оставить Надежду, без неё она не смогла бы выжить, родилась с «простинкой», как говорили в народе. Надежда Крупская и Владимир Ульянов начали подавать ходатайства о том, чтобы ей, как невесте, позволили отбывать выселение в Шушенском. Власти пошли молодым навстречу, и разрешение было предоставлено с условием их бракосочетания, это означало провести обряд венчания в церкви, Елизавета Васильевна была только за это. Владимир Ульянов с нетерпением считал дни до приезда Надежды, с возраставшими объёмами почтовой переписки и корреспонденции он уже не справлялся, да и денег на их отправку не хватало.

В области взаимоотношений с окружающими Владимир Ульянов был очень непрост, предпочитал личное одиночество, конспиративность, скрытность, переросшие в манию преследования, общался с людьми только по делу, ласков был только с теми, кого собирался использовать в своих целях или кого опасался. Будучи еще в Санкт-Петербурге, занимаясь с Надеждой общей революционной работой, Владимиру Ульянову понравилась её исполнительность, стремление участвовать в «революционном движении», работоспособность и «простота» характера. Бывая иногда у Крупских в семье, он видел их достаток и понимал, что у Елизаветы Васильевны денежки имеются. В то время Елизавета Васильевна держала в СПб большую квартиру и сдавала комнаты жильцам. В то время «признаваться в любви» Надежде Владимир не стал, любовь к Надежде у Владимира проснулась только в предварилке «тюрьмы» и обострилась в Шушенском, когда потребовалось увеличение революционной переписки, надо было готовить рукописи к отправке в издательства и стало трудно с деньгами. На предложение Владимира Ульянова стать «женой» Надежда, у которой предложений к супружеству никогда и не было, из-за её заболевания. Надежда ответила ему, «ну что ж, женой, так женой», для неё это тоже было не главным, отношения мужа и жены её мало интересовали, по российским меркам она считалась «старой девой», её было 29 лет. Владимиру Ульянову, который был на год её моложе, требовался секретарь-делопроизводитель для работы с корреспонденцией и с корреспондентами, писать им письма, переводчик с французского и немецкого иностранных книг, журналов и газет, переписчик его «революционных» статей и рукописей читаемым почерком для пересылки их в издательства и переписка с издателями и прочие дела. Всё это с успехом стала выполнять Надежда Константиновна, а мама её, Елизавета Васильевна, участвовала ещё и в оплате всего этого «революционного» процесса своими денежными накоплениями и обеспечивала бытовые условия, зятя она видела «на сквозь», зять это понимал и тёщу всегда побаивался, которая единственная из его ближайшего окружения имела право зятя «поругивать».

Надежда приехала в Шушенское 7 мая 1898 года, через год после прибытия Владимира Ульянова в Шушенское. Как всегда, по весне, он был на охоте. Комната Владимира Ильича была не велика. Надежда приехала в Шушенское с мамой, Елизаветой Васильевной, без мамы ей было не выжить. Вернувшись с охоты под вечер, Владимир увидел, что в его комнате горел свет. Состоялась долгожданная для всех встреча, особенным сюрпризом для Ульянова прибытие с Надеждой её мамы, не было, он понимал, что без мамы Надежда обойтись не сможет, кроме того тёща стала и дополнительным источником денег, приданое по российской традиции также прилагалось, стала тёща и бесплатной домработницей. Хозяева, у которых проживал Ульянов, уступили молодым остальную часть избы.

Его тёща, Елизавета Васильевна, стала единственным человеком, который безбоязненно и с удовольствием критиковал Владимира Ульянова, «Эк, вас разнесло-то, батенька», сообщила ему его будущая тёща, при первой же встрече. Поскольку Владимир был невысокого и довольно хрупкого телосложения, его полнота особенно бросалась в глаза.

Ссылка в Шушенском, для Владимира Ульянова стала, после прибытия Надежды и её мамы, настоящим гастрономическим и финансовым раем. Жил он на полном пансионе, который включал в себя настоящее сибирское пятиразовое питание. В рацион входили щи, грибной суп, отварная рыба, телятина, пироги, пельмени, шаньги. Его обязанностью было только, сесть за стол, и всё это поглощать.

На столе у Владимира и прибывших, его супруги и тёщи, не переводились свежая рыба, лучших лососевых сортов, молодое мясо, лесная дичь, ягоды, грибы, мёд, домашние соленья, овощи, свежевыпеченный хлеб и конечно, любимые им куриные яйца. Как показало дальнейшее, яйца и всё, что содержало холестерин, пора было бы ограничить в рационе, но привычка питания, заложенная с детства в семье, требовала удовлетворения. Всё это стоило в селе копейки.

Владимиру Ульянову приходили и продуктовые посылки от мамы Марии. Мать отправляла ему в ссылку пряники, халву, варенье, мармелад, урюк, восполняла ему дефицит сладкого, недополученного им в детстве и юности.

После приезда Надежды и её мамы, Владимир Ульянов перебрался в более просторное жилье, состоящее из нескольких комнат, которое сняли у вдовы Петровой. Крупской при поездке в Шушенское было поставлено условие, либо официально выйти замуж за ссыльного, либо возвращаться на прежнее место высылки. В России того времени официальными считались только церковные браки, на этом настаивала и мама Надежды, Елизавета Васильевна. Владимир Ульянов, ярый атеист с молодости, не носивший нательного креста, по легенде партийной биографии, согласился без раздумий на венчание, для дела он всегда шёл на компромиссы. Владимир Ульянов и Надежда Крупская венчались в храме Петра и Павла села Шушенское, Минусинского уезда, о чём была сделана соответствующую запись в церковной метрической книге. До процедуры венчания, жениху и невесте, надо было пройти исповедь и получить исповедальное свидетельство. Кроме того, брачующиеся, должны были представить своих родителей, если их не было, брали «посажённых родителей» на время венчания. А процедура венчания многочасовая, с церковным облачением брачующихся, произнесением супружеской клятвы и многочисленными молитвами прославлениями Господа Бога. Кольца молодожёнам сделал из медных пятаков местный кузнец. Владимир Ульянов все эти условия для вступления в брак выполнил, свой «атеизм» преодолел, любовь великая сила, особенно если она нужна для «революционного» дела.