Муслим Мурдалов - Чечня и Кавказ: этюды, заметки из прошлого

Немногие кумыки успели выскочить из укрепления, но и тех, видя тревогу, переколола команда, возвращавшаяся из лесу ожесточенные солдаты хотели даже идти разорять Аксай, и полковнику Сорочану, принявшему начальство после смерти Грекова, стоило большего труда удержать их ярость. Лисаневич, зажимая левою рукою рану, между тем машинально шел к воротам за кумыками, которых кололи. Поручик Трони и Соколов, опасаясь чрезмерной потери крови, его удерживали. «Что вы? Мне ничего! Сказал им генерал: – он меня только ткнул немного». «Однако надо перевязать рану», возразил Трони и повел его в комнату. На пороге Лисаневич лишился чувств; его отнесли в постель и раздели. Осмотр раны показал, что, пробив два ребра, кинжал прошел насквозь легкое, ниже правого соска. Греков лежал бездыханный. Через несколько дней в Грозной умер и Лисаневич. Так погиб в цветущих летах, когда ему не было и 35 лет, храбрый и даровитый генерал Греков, «гроза чеченцев», которому все предвещало блестящую военную карьеру. К счастью, он не оставил по себе горького плача – он был одинок, и отошел в вечность, сопровождаемый только сожалением товарищей-подчиненных. В лице генерала Дмитрия Тихоновича Лисаневича Кавказская линия и весь Кавказский край понесли также большую и незаменимую утрату. Лисаневич происходил из небогатой дворянской семьи, Воронежской губернии, и его военная карьера была сделана без связей и протекций- взята в боях исключительно личным мужеством и военными дарованиями. Он начал службу в 1793 году на Кавказе, в Кубанском корпусе, рядовым, и первый поход свой сделал с армиею графа Зубова к персидским пределам. Там, под стенами Дербента, Лисаневич, тогда еще 18-ти летний юноша, на глазах главнокомандующего штурмовал крепостные башни, а в кровавом бою под Алпанами заслужил офицерские эполеты. Когда Кубанский корпус был расформирован, Лисаневич поступил в славный 17-й егерский полк и перешел с ним в Грузию. Уже через два года по прибытии в Грузию, он, командуя ротой, обратил на себя особенное внимание в Осетинском походе, и на 24-м году от роду был штаб-офицером. Еще год, и Ганжинский штурм сделал имя Лисаневича известным всему Грузинскому корпусу. Здесь командуя батальоном, он первый вошел на крепостную стену и во главе своих егерей ворвался в укрепленную башню, где защищался и погиб сам Джават-Хан Гаджинскийэ. За этот блестящий подвиг Лисаневич получил Георгия. Во время персидской войны, на долю Лисаневича выпал ряд новых подвигов, между которыми особенно замечателен бой 28-го сентября 1808 при Кара-Бабе, где он выдержал с батальоном пехоты нападение целой персидской армии. И не далее как через месяц, 3-го декабря, ему же обязаны были снова поражением персидской армии, пытавшейся заградить отряду обратный путь у той же Кара-Бабы. В 1810 году он был одним из главных виновников знаменитой победы под Ахалкалаки, и подвиг, совершенный здесь, распространил известность Лисаневича далеко за пределы Кавказа, по всей русской армии, так как Император Александр повелел сообщить о нем в приказе по войскам, «в назидание современникам и потомству, что истинная храбрость заменяет числительность, побеждает природу и торжествует над многочисленностью неприятеля». В этом бою два русские батальона, предводимые Паулуччи и Лисаневичем, буквально истребили десятитысячные персидско-турецкий союзный корпус. В октябре того же года герой Ахалкалак усмиряет Кубинское ханство находившиеся в восстании, благодаря нерешительным действиям генерала Гурьева. С двумя егерскими ротами Лисаневич напал тогда на грозные силы мятежников, державшие в блокаде целый пехотный полк, разбил их наголову, выручил Кубу вместе с запершимися в ней батальонами и, перейдя в Дагестан, преследовал Ших-Али-Хана вплоть до снеговых гор, укрывших, наконец, неприятеля от его ударов. Бдительная охрана русских границ со стороны Бомбака и Шурагеля, дело под Паргитом в Карском пашалыке, набеги в Эриванское ханство и особенно замечательный ночной переход от Мигри до Керчевани по горам, в которых не существовало никаких тропинок, в 1812 году достойно завершили собою славное боевое кавказское поприще Лисаневича. 13-го августа 1815 года Лисаневич простился с Кавказом до сентября 1824 г., когда он назначен был командующим войсками на Кавказской линии. Кавказскую линию Лисаневич застал в смятении. Черкесы, врывавшиеся из-за Кубани, громили русские села; Кабарда была объята восстанием; в Чечне зрел бунт – слухи о появлении пророка собирали чеченцев в буйные шайки. Не успел Лисаневич осмотреться среди этих событий, как взятие чеченцами Амир-Аджи-Юрта и происшествия на Сунже заставали его скакать в Нуар, чтобы на месте измерить степень опасности. От Грекова он узнал здесь, что войск свободных нет, и для действия в поле необходимо ждать прибытия подкреплений. События между тем не ждали. Отчаянное положение осажденного Герзель-Аула заставило генералов принять геройское решение, увенчавшееся блестящим успехом; но, как мы видели, оба они пали жертвой простой неосторожности и несчастного случая. Кончина Лисаневича была трогательна. Когда ему нанесена была смертельная рана, он обратился к полковнику Сорочану и сказал ему: «передайте генералу Ермолову – я человек бедный, служил Государю 30 лет и в продолжение своей службы не нажил ничего; пусть он не оставит сирот – детей моих и жену; тогда умру спокойно». Его перевезли в Грозную. Медики старались поддержать угасавшую жизнь, но нить ее была перервана. Некогда грозный персиянам герой до последних минут своих сохранял присутствие духа; он не хотел лежать и надеялся выздороветь. На шестой день, перед самой кончиной, когда он, сидя в кресле, хотел подняться, и доктор, с трудом поддерживая его, согнулся под тяжестью, Лисаневич шутя сказал ему: «видишь, братец хотя мне остается жить пять, но я все-таки сильнее тебя». О своей семье, о жене и детях вспоминал он часто; но они были далеко, в Ставрополе и не могли поспеть ко времени его кончины. Рассказывают, что малютка, любимый сын его, узнав о смерти отца, плача говорил: «Ну, зачем он поехал?.. Ведь я говорил ему: эй, папа, не езди!» Лисаневич умер на 48 году от роду. Подпись: В. Потто.

Российский Государственный Военно-Исторический Архив ф. 35, оп. 5, д. 2669. (рукопись).

Стр. 2 …Его Превосходительству П. Г. Дивову. Въ О. П. Б. 14 августа 1828. №1455.

Чеченские князья и старшины представили от имени одноземцов своих два манускрипта на Арабском языке, в коих по показанию их выражены общие чувства их к благосостоянию своему верноподданническое благоговение к Монарху.