Сергей Корнев - Кофейная книга. Сетевые записки и рассказы

Удивляет ненависть к Западу от народа, который запоем смотрит американские фильмы и жрёт бургеры в макдональдсах, а доллары считает самыми настоящими деньгами в мире, который благоговеет от одного только звучания французского языка, восхищается немецким качеством и преклоняется перед английской основательностью, который в глубине души обожает всё европейское и западное как лучшее, что есть в этом мире.

Удивляет и любовь к родине от этого народа, который, самозабвенно любя родину, не прочёл в жизни и десяти книг из великой русской литературы, не знает толком ни одной русской песни и не сможет станцевать ни одного русского танца, и будучи православным, не сможет объяснить основы своей веры, и вообще в глубине души презирает всё русское как несостоятельное и ненадёжное.

Кажется, и ненависть к Западу у этого народа – просто одна из форм ненависти к своей стране (потому что эта ненависть приносит ей весьма большой вред). Вот такой патриотизм у этого народа.

Говорят: вот раньше люди были добрее. Да не добрее они были, а молчаливее, потому что почти не имели возможности высказаться во всеуслышание. Потому что у них интернета не было. А сейчас – есть, и каждый может пустить в пространство содержимое себя. Люди же, какими были, такими и остались, и то, что раньше давилось в себе или выливалось на головы ближних, теперь в виде комментариев многоголосо звучит в интернете: весь кошмар, всё несчастье и безумие, все комплексы, вся глупость и злоба. Всё как и в жизни, только в сто раз сильнее, потому что человека ничего не сдерживает, кроме собственного кодекса чести, собственного воспитания и собственного интеллекта. Именно поэтому в интернете так много идиотизма, агрессии и низости – воспитанные и умные и в жизни предпочитают прежде подумать и в итоге скорее промолчат, люди же посредственной умственно-нравственной организации не умеют фильтровать свои исходящие позывы. Хотя всё просто: 1) если высказывание не имеет надобности и 2) если оно не стремится привнести в пространство что-то лучшее, то лучше промолчать. От такого молчания мир действительно станет добрее.

Любой национализм мерзок. Примеров этому тьмы тем, последний красноречивый – Карабахские война и мир: с одной стороны – национальный траур (от неугодного мира!) и бессильная злоба, доходящие до истерики, с другой – пляски на костях и фанатически-звериное ликование с вывешиванием национальных флагов из машин, и при этом, с обеих сторон, горы трупов, вываливаемые в ямы, как мусор, из кузовов грузовиков, и миллионы живых мертвецов, моральных уродов, жаждущих крови в интернете и перед экранами телеящиков. И всё это плоды т. н. национального самосознания.

Каким бы национализм ни был, вне зависимости от национальностей, армянский ли, азербайджанский, украинский или белорусский, русский или китайский, немецкий-хуецкий, хоть чукотский, он мерзок, потому что делает людей чудовищами.

Мужчина в жизни должен познать двух женщин: роковую и спасительную. Роковая – та, которая уничтожит тебя, опустит твою самооценку в ноль: разлюбит, бросит, уйдёт к другому и т. п. Спасительная – та, которая воскресит тебя, вытащит из говна твоё мнение о себе: полюбит таким как есть и несмотря ни на что, увидит в тебе что-то и т. д. Эти две крайности – лучший жизненный урок, лучшее знание об этом мире и о себе в нём, которое только может дать мужчине женщина, без этого знания мужчина просто не готов к жизни ментально. За обеих этих женщин должно благодарить судьбу и господа бога, а имена их записать в вечное поминовение и помнить как дар небес.

В каждом человеке живёт животное. И физически – потому что тело существует по законам животного мира и само является животным. И по содержанию – потому что мы принимаем на себя и носим в течение жизни мистический образ какого-либо животного: можно в теле человека жить жизнью кошки, свиньи, волка, крысы, лошади и т. д. – этот образ можно увидеть, честно и глубоко взглянув на себя и свою жизнь, а также со стороны.

А человек – это трудно. Быть может, цель всей человеческой жизни и есть создание и воспитание в себе человека.

Вы никогда не задумывались, что почти свободный доступ (я про интернет) к мегатоннам информации, за которую во все времена надо было заплатить или приложить усилия, а кое-что и ни за какие деньги не достать, – это просто такой временный эксперимент и скоро этот канал закроется? Абсолютно всё, чем ты можешь сейчас беспрепятственно пользоваться, – книги, музыка, фильмы, научные и прикладные знания, всё – накопленное человечеством с незапамятных времён, – снова уйдёт туда, где и было всегда – где ты не будешь иметь лёгкого доступа. У меня от этой мысли мурашки и не по себе: что я так мало успел взять и узнать или что я что-то упускаю и возможность вот-вот уйдёт. Это очень напоминает саму жизнь.

В юношестве, начитавшись православных книг про Антихриста, я боялся как чумы глобализации, мирового правительства и объединения всего мира. А теперь думаю: а что, собственно, в этом плохого? Уж, как кажется, не хуже было бы мировое правительство доморощенного ворья и родных по крови бандитов во власти: национальное достояние (из Сибири) так и так утекает за бугор. Напротив, я теперь думаю, что стало бы намного лучше и у нас тут, и у них там, и на всей Земле, если объединить весь мир в одно целое и убрать множество этих никчемных государств с их «границами» и «хозяевами».

Любая вещь, вне зависимости от её внутренней сути и качества, становится большой, если попадает в область зрения множества людей. Поэтому ничтожество может стать шедевром, а шедевр (по своей сути) может казаться ничтожеством. Почему одно попадает в область зрения множества людей, а другое – нет, никто не знает. Искусственное введение вещи в эту область (раскрутка, реклама и пр.) показывает, насколько эта штука непредсказуема и таинственна, и больше похожа на то, что люди во все времена называли чудом и случаем.

Я работаю в небольшом издательстве по дореволюционным книгам. Направленность этого издательства – православная. И вот почти всякий раз, когда я предлагаю им очередную книгу, начальник задаёт мне один и тот же вопрос: нет ли там чего безнравственного? А я, хоть и понимаю, что он имеет в виду, не знаю, что ему отвечать. Потому что я считаю, что на самом-то деле безнравственны книги, в которых прославляются ненависть и консервативная узколобость, оправдываются война и убийство (то есть 80—90% их ассортимента), а не то, от чего все люди родились в этот мир и от чего многие получают то единственное тепло и ту единственную близость, достойные звания человека.