Игорь Герцев - 100 дней до весны. Как пережить зиму в Петербурге и не сойти с ума

Вчера я вспомнил об этом случае. Прошло тридцать пять лет. Это кончилось – кончилось раньше, чем я вспомнил о том, что все кончилось.

Так же и ноябрь закончится, и зима придет и тоже закончится. И воссияет весна. И мир снова расцветет. А мы сейчас сидим и думаем: неужели это никогда не кончится? Обязательно кончится. Весны не может не быть.

97 дней до весны

Когда меня спрашивают: «Как бы ты поступил на моем месте?» – я всегда отвечаю: я не могу оказаться на твоем месте. Каждая жизнь уникальна, а каждый пережитый опыт индивидуален, но, когда я однажды был в похожей ситуации, то принял для себя вот такое решение, и оно, скорее всего, тебе не подойдет, но я могу рассказать о нем.

Меня спрашивают: зачем я пишу эту книгу? Мне просто стало интересно: есть ли у меня сто историй, мнений, впечатлений, которыми я хочу поделиться с людьми? Мне кажется – есть. И не сейчас ли, когда до весны почти сто дней, лучшее время рассказывать их?

Даст Бог, это сможет помочь кому-то, кто оказался в похожей ситуации. Я уверен, что будущее за бескорыстным трудом. Именно так легче всего работать от души.

Вершиной искусства хорошего рассказа я считаю форму дзен-буддистского коана, когда размышление над историей раздвигает границы сознания и рождает ощущение чего-то большего, что не поддается описанию, но явственно ощущается душой.

И пока я писал этот текст, мы приблизились к весне еще на один день. Дни тают, как этот гадкий мокрый снег за окном.

Но! Не забывайте: именно сейчас проходит жизнь. Следите, чтобы она не проходила мимо. Это мгновенье не повторится никогда. Мы будем счастливы не тогда, когда доживем до весны. Мы счастливы уже сейчас. Оглянитесь вокруг! Неужели рядом нет ничего, что может вызвать радость и умиление?

И если ничего такого не попадается на глаза, купите себе черепашку. Похожую на ту, что завелась вчера у нас. Какая забавная форма органической жизни!

Как говорил Ауробиндо Гхош: «Если бы у Бога не было чувства юмора, Он не смог бы создать такую забавную вселенную».

96 дней до весны

How long is now? Английский язык в своей деловитой лаконичности иногда позволяет уместить в одну короткую фразу такое объемное понятие, для которого на русском потребовался бы целый абзац.

Шел, должно быть, 2005 год. Как сценарист нашего первого с Сергеем Потемкиным фильма «Машина пришла» я был приглашен на Berlinale Talent Campus. Я люблю Берлин и всегда стараюсь заполнить свободное время прогулками по городу.

Я шел со стороны Александерплац по Ораниенбургерштрассе, не думая о маршруте. В голове бурлили мысли, я вспоминал прошлое и мечтал о будущем. Дома в Петербурге по мне скучали жена и три тогда еще совсем маленькие дочери.

Обычно я затыкаю уши музыкой из плеера. Я хожу, глядя себе под ноги, и только изредка поднимаю глаза, чтобы оценить панораму окрестностей и постараться нащупать контакт с «духом места». Так было и сейчас.

Я поднял взгляд, и передо мной оказался брандмауэр дома, в котором располагался Tacheles, музей современного искусства. Мне понадобилось время, чтобы понять смысл написанного, но, когда я понял, о чем идет речь, момент настоящего захлестнул меня. Я ощутил похожую на лезвие бритвы грань, разделяющую прошлое и будущее. И осознал, что эта грань отделяет не только будущее от прошлого, но и внутреннее от внешнего. Внешнему нужна форма, в то время как внутреннее ее не имеет. Все, что имеет форму, зависит от времени, а что не имеет, существует вечно. Для вечного нет времени. И это сейчас может быть таким долгим, каким ты сможешь удержать его.

Тогда я ничего не слышал про Экхарта Толле и его знаменитую книгу «The power of Now» – безусловно, лучший учебник осознанной жизни с ежеминутным переживанием присутствия в моменте сейчас .

Когда научаешься жить в присутствии , время теряет над тобой власть, которую имело ранее, и весна оказывается совсем близко.

95 дней до весны

«Главное – брейтесь!» – советовал обитателям барака в Аушвице зашедший к ним заключенный с большим опытом. В то время там находился великий Виктор Франкл, и эту историю он приводит в своей книге «Сказать жизни: да!». Брейтесь любой ценой, меняйте еду на возможность побриться, ищите осколки стекла и скребите ими себя. Ваши щеки не только лишатся щетины, но и порозовеют, и вы будете выглядеть здоровее и моложе.

Дело в том, что в концлагере на самые тяжелые работы отправляли уставших и больных. Это окончательно добивало изможденных заключенных и позволяло быстрее отправить их в газовую камеру. Ведь все концлагеря всегда перенаселены.

Эта история – метафора всей жизни. Так же поступают с уставшими работниками работодатели. Если вы не хотите потерять работу, вы должны прекрасно выглядеть, а глаза ваши должны радостно сиять энтузиазмом.

А если вы все-таки остались без работы, вам также следует знать, что опытный рекрутер в мгновение ока заметит следы эмоционального выгорания на вашем лице.

Поэтому самое важное, чему следует научиться, – это скрести себя, свою личность, свою душу. Пока мы помним, кто мы, пока следим за тем, как выглядим, пока умеем любить и прощать, пока мы неравнодушны к радостям мира вокруг нас, пока стараемся учиться, меняться и не забываем, что живем свою жизнь, никто не осмелится отправить нас в газовую камеру.

В общем, главное – брейтесь! Я давно завел себе осколок стекла. А ещё…

94 дня до весны

«А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь…»

Одни говорят, что надежда умирает последней. Другие говорят, что её следует убивать первой. Смотрю я на неё, и не поднимается моя рука, не сгибается палец на спусковом крючке. А она испуганно прячет глаза и сама понять не может, сколько ей жить осталось. Переживет ли она своих взбалмошных сестричек?

Сестрички пытаются ее успокоить. Одна глубокомысленно взирает на небо, другая улыбается глупо. Но им тоже страшно. Ведь близнецы они однояйцевые. Смерть любой из них станет концом для всех.

И я верю, что весна придет. И я надеюсь, что мы доживем до нее. И я не перестану любить это время, переживаемое с верой и надеждой.