Евгений Крушельницкий - Город мастеров. Беседы по существу

Сколько экспериментов пережила школа! И производственное обучение, и обязательное всеобщее, и разнообразные уклоны… Учителя по-прежнему озабочены тем, как впихнуть в школьника побольше знаний, невзирая на перегрузку, но дело спасают репетиторы, дотягивающие конечный продукт до вузовских кондиций. А результат? В стране, обогнавшей весь мир по количеству ученого люда, хронические нелады в экономике, да и в политике не всё гладко. Почему так происходит? Ведь всё это – плоды трудов питомцев нашей школы, единой и общеобразовательной. Может, не тому и не так в ней учат? Об этом размышляет Евгений Александрович Ямбург, заслуженный учитель РФ, директор центра образования №109, доктор педагогических наук.

ПЕДАГОГИКА НОВОГО ВЕКА

Уходящий век продемонстрировал победу атавизма над воспитанием, ненависть к мысли. А заодно – и крушение старых мифов. Ещё с пушкинских времен была у нас такая наивная вера, что-де «темницы рухнут – и свобода нас примет радостно у входа». Темницы рухнули – и что же? В обществе царят растерянность, испуг и уныние. Едва вырвались из клетки, а многим уже захотелось обратно («А в тюрьме сейчас макароны дают», – переживает герой одной кинокомедии). Иного и не могло получиться на вырубленном поле нравственности. Теперь нужно заново выстраивать личность людей, потому что нельзя из рабов coздать свободное государство. Свобода предполагает ответственность, а у нас вместо свободы много веков подряд, от Иванa Грозного до недавнего времени, – царила воля: хочу казню, хочу милую. Поэтому главную задачу нынешнего воспитания я вижу в умножении свободы и ответственности. Чтобы жить по закону, нужно наращивать мускулы культуры, а это дело не одного поколения.

В русской культуре всегда на первом месте было государство, а на последнем – личность. «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Людей нам не жалко, бабы новых нарожают… Помню, в семидесятые годы на горящем поле погиб, спасая трактор, Анатолий Мерзлов. Поступок юноши всколыхнул страну, многие считали это геройством. Но трактор тот давно пошёл в металлолом, а человека нет. И ни одному горе-педагогу, учившему на этом примере своих питомцев, не пришло в голову: разве железо стоит человеческой жизни? А теперь мы удивляемся, почему у нас так много неопознанных погибших солдат. И что значит «пропавший без вести»? Он воевал в одиночку и исчез? Или командиры попросту не поинтересовались его судьбой? Я глубоко убеждён: человек, который не ценит собственную жизнь, не способен ценить и чужую. Изменить эту традицию – ещё одна задача педагогики нового века.

Много споров идёт о школьных программах, содержании уроков. По-моему, эти споры поверхностны. Какой должна быть педагогика – вот что важно. Более двух тысяч лет назад в культуре возобладала аристотелевская линия, дробящая мир на части. Возникла специализация, развивались ремёсла, и долгое время казалось, что это и есть верный путь цивилизации. Что ж, действительно, в наш век надо знать иностранные языки, владеть компьютером, водить машину. Ну а дальше-то что? Именно этот умелый и знающий человек сотворил и атомную бомбу, и Чернобыль, не раз затевал опустошительные войны – и оказался на краю пропасти. Катастрофа неизбежна, если не восстановить целостное восприятие мира. Прагматизму придётся потесниться и уступить место духовности. Но не той, примитивной, когда рассуждения о высоких материях вполне уживаются с грязью в туалете, – а с подлинной, которая не позволяет убивать ни природу, ни других людей. Если мы этого не сделаем, то будущее наше печально.

ЕСЛИ НЕ ДОХОДИТ ЧЕРЕЗ ГОЛОВУ

Давным-давно некий сержант, объяснявший нам, юным курсантам, устройство кумулятивной гранаты, высказал верную мысль: «Не дойдёт через голову – дойдет через руки». Вряд ли он был знаком с проблемами лево-, правополушарной асимметрии, но то, что одни ученики лучше усваивают материал теоретически, а другие – на практике, он знал твёрдо. Но эта очевидная истина по-прежнему недоступна многим педагогам. Попытки вложить в детские головы непомерное количество информации привели к хилому поколению да привычке к шпаргалкам. А педагоги снова оказались перед вопросом: чему и как учить?

Альтернативные школы, которые появились в Европе в начале века, а в последние десятилетия и у нас, провозгласили основой успеха свободное развитие личности. Эта система предполагает, что ученик сам способен выбирать такой путь образования, который приведёт его к наилучшим результатам. Нашу школу мы называем адаптивной, потому что стараемся помочь и «теоретикам», и «практикам». Педагогическое наблюдение за детьми начиная с детсада позволяет к пятому классу выявить тех, кто справится с обилием теории в гимназических классах. Другие предпочтут общеобразовательный класс, а третьи, кому учёба даётся с трудом, смогут заниматься в классах поддержки, где медики и психологи помогут ребёнку решить свои проблемы. Причем система эта гибкая, и переход в класс с другой моделью обучения зависит только от успехов ученика и его желания. А класс поддержки мы вообще стараемся сделать временным: поддержали – и вперёд, в общеобразовательный класс, а то и в гимназию (редко, но и такое случается).

Не так давно мне пришлось беседовать с родителями, чьи дети-погодки учатся в гимназическом и общеобразовательном классах. На вопрос, кто из них чувствует себя лучше, родители ответить не смогли. Старшая девочка всё свободное время сидит за книжками, читает много дополнительной литературы и вполне довольна, а её сестра увлечена школьными походами, экспедициями и счастлива по-своему. С переходом на 12-летку два старших класса останутся только для тех, кто решил поступать в вуз. Нам легко перейти на эту систему, потому что за четверть века существования нашей школы у нас отработана похожая модель: есть физико-математический класс, медико-биологический, гуманитарный… Одних только девятых классов – около десятка. Есть классы для детей, которые ещё не выбрали свой путь. И в этом – суть вариативной системы образования. На смену лицемерному принципу: «Нет плохих учеников, а есть плохие учителя», который привел к педагогической халтуре, пришел другой: «Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево». Кому дифференциальное исчисление, а кому парикмахерская и кузница, которые у нас тоже есть. Не надо никого заставлять учиться, это бесполезно. Ученику надо помогать, и не его подстраивать к программе, а программу к нему. Это не значит, что кто-то окажется обделён: стандартный объём знаний получат все.

Изменились ли наши ученики? Конечно. Они не зашорены, как мы, стали внутренне свободнее и назад в клетку уже не пойдут.