Ислам Узалов - Взгляд. Записки современника

Ну, а неуклюжий русский медведь, тоже, как мог, пытался не допустить усиления кого-либо из них, потому что неоднократно убеждался, что любое такое усиление, приводит к экспансии с запада с целью раздела его шкуры.

Остальных интересов у России в принципе не было, потому что ей после развала Золотой Орды хватало собственных территорий и возможностей фактически не ограниченной экспансии в восточном направлении.

Единственной и чрезвычайно болезненной проблемой, для громадной континентальной державы были выходы к океанам. Они и сейчас важны, но во времена, когда не было ни автомобильного, ни железнодорожного сообщения, имели критическое значение для любого государств, претендующего на что-то серьёзное в этом мире.

На северо-западе (Балтика) Пётр I вроде бы, решил эту задачу, на востоке выход имелся, но далековато для страны, ориентированной, прежде всего, на Европу.

А вот на куда более важном юге, как кость в горле стояла Турция, контролировавшая Босфор и Дарданеллы, за которой бдительно маячили Англия и, в зависимости от ситуации, Франция, Германия (Пруссия) или Австро-Венгрия.

Контроль над этими проливами означал для России независимый выход на ключевые морские коммуникации, что сразу же могло дать ей ощутимое геополитическое, а значит и экономическое преимущество.

Пути-дороги через Балтику были более уязвимы, потому что проходили в непосредственной близости от берегов большой европейской тройки, что приходилось учитывать в своей политике, да и условия навигации были значительно сложнее, чем в южных морях.

Поэтому тема проливов была одной из ключевых для российской дипломатии в переговорах с Антантой по ходу Первой мировой войны.

Они даже, в кои века, вышли на предварительное соглашение, но тут, надо же, случилась революция…

Мы сейчас очень болезненно реагируем на поведение своих ближайших соседей – новоиспечённых государств, возникших на постсоветском пространстве, которые видят в России только дойную корову, которая не должна иметь никаких интересов, кроме как ублажать их потребности.

Ну, иногда ещё сносить, утираясь, плевки со стороны своих «братьев».

Стоило же ей пытаться перейти с ними на нормальные экономические отношения, как сразу же раздаются вопли, что она использует энергоносители как инструмент политического давления.

Правда, в чём давление, кроме желания торговать, как и со всеми остальными, по мировым рыночным ценам, лично мне непонятно до сих пор.

В этой связи любопытна история русско-немецких отношений в 19 веке.

После наполеоновских походов не одно десятилетие Россия выступала в роли опекуна, не дававшего никому (Франции, Англии, Австро-Венгрии) обижать Пруссию.

Фактически под её крылом она росла и крепла.

После завершения победоносной франко-прусской войны (1870—71г.) и возникновения Германской империи её император – именно пруссак – Вильгельм I отправил Александру II телеграмму – «Пруссия никогда не забудет, что именно благодаря Вам война не приобрела большего масштаба».

(В той войне Пруссия ещё не чувствовала себя достаточно уверенно, да и Франция оказалась в одиночестве.)

Прошли годы.

Германия продолжала завидными темпами наращивать свою экономическую и военную мощь.

И вот наступил день – 6 февраля 1888 года, когда канцлер Бисмарк заявил в рейхстаге «Мы больше не просим о любви ни Францию, ни Россию. Мы не просим ни о чьем одолжении. Мы, немцы, боимся на этой земле Господа Бога, и никого более!» Депутаты аплодировали стоя.

Вильгельм II (внук Вильгельма I) отблагодарил своего родственника Александра III.

Мало того, в 1912 году он уже пишет – «Германские народы (Австрия, Германия) будут вести неминуемую войну против славян (русских)…».

Пруссия окончательно всё забыла.

«Это не вопрос высокой политики, а вопрос выживания расы…» – тоже написано рукой кайзера, а не фюрера.

Наполеон, заметивший как-то, что «Пруссия вылупилась из пушечного ядра» знал, что говорит.

Разительным контрастом на фоне этой агрессивной риторики смотрится позиция российского премьер-министра графа Витте – выдающегося инженера, финансиста и политика, о котором в наше время, почему-то акцентируясь только на Столыпине, вспоминают лишь изредка.

Он писал Александру III, что в основе могущества России должен лежать «русский национальный дух, служащий основанием внутреннего единства государства, но свободный от утверждения националистической исключительности, в огромной степени способный на дружеское товарищество и сотрудничество самых различных рас и народов» .

В политике нет чести или благородства, в политике нет постоянных друзей и врагов.

В политике постоянно только предательство.

К сожалению, внешняя политика далеко не всегда была, да и сейчас не является сильной стороной России.

Её часто, воспользуюсь блатным жаргоном, кидали и продолжают кидать как лоха.

Самый яркий пример последнего времени – щедрые подарки находившихся в эйфории от одобрительных возгласов с запада Горбачёва и Ельцина, благодаря которым НАТО вышел к границам России, а сама страна вступила в 21 век, в состоянии политической и экономической катастрофы.

Я несколько отвлёкся.

Так вот, история изобилует примерами этнических чисток, связанных с приобретением, по сути, того же самого жизненного пространства, что имел в виду в своём выступлении и Гитлер.

В глубинах прошлого Англии, Франции, Германии, России, США таится немало таких эпизодов.

Территорию нынешней Англии заселяли кельтские племена бриттов, которых частично истребили, а частично вытеснили в Ирландию и Шотландию англо-саксонские племена, пришедшие с континента, американские индейцы стали жертвой колонистов из Европы…

Правда, тогда не заморачивались подведением под это теории о превосходстве одной нации или расы на другой и вытекающего из этого права на уничтожение низших.

Не мерили черепа.

Просто, приглянулись земли, ну и действовали, пропалывая их от аборигенов, как от сорняков.

Самый же наглядный пример это, конечно, колонизация Африки и работорговля.

Тут уж точно – бледнолицые братья были твёрдо убеждены во второсортности чернокожих и собственном праве распоряжаться их жизнями.

Как видите, фюрер ничего принципиально нового для человечества не придумал.

Ну, разве что, в связи с возросшими масштабами, применил, как сказали бы сегодня, инновации – газовые камеры и крематории.

По части технического прогресса немцы всегда были среди передовиков.

В начале политической карьеры взгляды Гитлера, в принципе, не вызывали какую-то особо жёсткую реакцию со стороны, как государства, так и «прогрессивной общественности», которая лишь брезгливо морщилась – чем бы дитя не тешилось…