Сергей Митин - Игемон. Размышления о региональной власти в России

РАЗМЫШЛЕНИЕ

Об этой великой и трагической судьбе Новгорода Великого, о его роли в создании русской государственности мне пришлось вкратце рассказывать в 2007 году лидерам четырех европейских государств – России, Германии, Италии и Франции.

Тогда, осенью 2007-го, буквально через несколько месяцев после моего назначения, мне позвонил Владимир Владимирович Путин. Он сказал:

– Ко мне скоро в гости на резиденцию приедут три европейских лидера: Шредер, Берлускони и Саркози. Я прошу вас, подготовьтесь, встретьте нас и расскажите нам немного об истории.

Марфа Посадница. Уничтожение новгородского веча. Художник К.В. Лебедев. 1889 г.

Для меня, в общем-то нового человека в Новгородской области, такая миссия показалась очень значимой. Я буквально три недели не вставал из-за письменного стола – все что-то читал, конспектировал, погружался. Я понимал, что доклада многочасового быть не может, тем более еще перевод. Мне надо было суметь минут за пятнадцать, чтобы не надоесть, рассказать суть истории земли Новгородской – от Рюрика до наших дней. А как возможно уложить в пятнадцать минут если не всю историю Новгородчины, то хотя бы содержание вот этой краткой книги?

Мы сделали слайды. Иверский монастырь был еще до конца не отремонтирован. Но уже стоял деревянный домик, где останавливался митрополит Новгородский. В одной из его комнат был установлен монитор, перед которым я обрисовал основные вехи новгородской истории четырем мировым лидерам. Я, хоть слегка волновался, испытывал необычайный душевный подъем. При этом чувствовал, что и у них настроение приподнятое, радостное. Особенно Саркози и Берлускони (может, в силу своего южноевропейского темперамента) реагировали на мой рассказ очень живо – мимически акцентируя свои удивление и восхищение по поводу тех исторических фактов, которые, конечно, вряд ли понимали.

При этом Владимир Владимирович часто мне очень точно и грамотно (при этом предельно корректно) что-то подсказывал, вставлял свои очень глубокие и тонкие замечания, что сразу оживляло нашу беседу. Добавляя те или иные исторические подробности к моему рассказу, Владимир Владимирович невольно показывал свое исключительное знание российской истории. В итоге наша беседа продлилась не менее часа.

Берлускони, Саркози и Шредер задавали множество вопросов – ведь история их стран во все века так или иначе соприкасалась с новгородской историей. Новгород наряду с итальянской Венецией был партнером Ганзейского союза, в нем находилась постоянная контора Ганзы. А Венеция в Средние века вообще была конечным пунктом пути «из варяг в греки».

Когда я закончил свой доклад и ответил на все вопросы гостей, мы двинулись в Иверский собор. Слушали там хор мальчиков Сретенского монастыря. Вернулись назад, выпили чаю. Президент предложил тост за губернатора Новгородской области – я был, конечно, очень тронут.

16 января 1547 года великий князь Иван IV венчался на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Другими словами, Иван IV Грозный первым из русских правителей был провозглашен «царем всея Руси».

Как это отразилось на внутренней политике государства? Мы помним, что уже при Иване III начинает вырабатываться система поместной службы и землеустройства. Но именно ко времени царствования Ивана Грозного относится первый подробно описанный случай массовой раздачи казенных поместий во владение служилым людям.

Это событие датировано 1550 годом. Тогда из разных уездов на службу было призвано около тысячи служилых людей, городовых дворян и детей боярских. Им были розданы поместья в Московском и ближайших уездах общей площадью 176 775 десятин пахотной земли. Все это позволило сформировать многочисленное поместное войско.

Вскоре после завоевания Казани правительством были составлены списки служивых людей. Эти списки разделялись на разряды по качеству вооружения (род оружия), размерам вотчинного и поместного владения и по окладам денежного жалованья. Таким образом, поместная система оказала глубокое влияние на государственный и хозяйственный склад русского общества. И за всем этим теперь обязаны были следить воеводы-наместники. Это переформатирование войсковой и гражданской систем управления, несомненно, увеличило сферу ответственности государевых наместников.

Сведения о личностях наместников XVI века и их проблемах очень скудны. Тем не менее в годы царствования Ивана Грозного над всеми возвышаются фигуры трех наместников.

Первый – князь, боярин А лександр Борисович Горбатый-Шуйский, один из самых храбрых воевод Ивана Грозного, руководивший взятием Казани и ставший ее первым наместником.

По сути, этот человек стал первым наместником над национальной окраиной Русского государства, где жило население совершенно другого вероисповедания, абсолютно другой языковой, культурной и этнической принадлежности. Известно, что Александр Борисович остановил бесконтрольное разграбление павшей Казани и запретил разрушать мечети, к чему призывали некоторые воеводы московского войска. То есть, выражаясь более современно, проявил «интернациональную сознательность». Думается, благодаря именно таким действиям наместника Казань прочно осталась в составе Российского государства – и в его царской, и имперской, и советской, и сегодняшней редакциях. Александр Борисович принимал участие почти во всех значимых военных походах и прославился как выдающийся воевода. По словам Курбского, он был «глубокого разума и искусный зело в военных вещах». Именно такими наместниками, как Александр Горбатый-Шуйский, закладывались основы нашей национальной политики.

Это ничуть не мешало ему быть блистательным полководцем. Во время последнего Казанского похода 1552 года Горбатый-Шуйский искусным маневром истребил на Арском поле почти все войско хана Япанчи, а затем взял острог за Арским полем и сам Арский город.

Но после ряда неудач русской армии в Ливонской войне, особенно после бегства Курбского, усилилась подозрительность Ивана Грозного и, соответственно, его репрессии, направленные против знати. Курбский был боевым товарищем Горбатого-Шуйского по Казанскому походу. Поэтому, несмотря на заслуги, по обвинению в злоумышлении на жизнь царя и царицы в 1565 году Александр Борисович был казнен вместе с малолетним сыном Петром. Это один из первых примеров трагических судеб российских наместников.