Владимир Крючков - Поколение Хэ. Хроника мутного времени

Через 15 лет после первой публикации калькулятора стратагем, разработанного им на основе 4-мерного представления и метода планирования эксперимента, стали появляться статьи коллег с первыми проблесками понимания стратагем как структурированного инструмента. Сначала коллеги поправили несовпадения в таблице, опубликованной Толиком, а потом пожали плечами и стали гадать на кофейной гуще. Толик не удивился, поскольку хотя коллеги и были докторами технических наук, но попадая на поле гуманитариев, они тут же расслаблялись и работали весьма небрежно.

Следующая публикация была более осмысленной – приличный программер привязал 64 гексаграммы И-цзин к трехмерному кубу, поместив в каждую его вершину еще по одному кубу, получил 64 сочетания и на этом успокоился. С одной стороны, Толик обрадовался, что, в отличие от предыдущей публикации, человек заглянул в многомерное пространство, но, к сожалению, не вошел в него и остановился на пороге.

На поверхностные упоминания прочих коллег, вовсе «не врубившихся» в проблему, Толик просто не обращал внимания.

Итак, включив свой калькулятор, Толик быстро рассчитал стратагему, контрстратагему и контр-контрстратагему для страны и для себя в ней.

Результат не обрадовал, но и не удивил – коротко говоря, нужно было работать терпеливо, не веря лозунгам о расцветании всех цветов и особо не высовываясь, прячась за цветистостью эзопова языка. Как говорили классики, нужно было думать глобально, а действовать локально. Что ж, подумал Толик, а как я до сих пор думал и действовал?

***

СЧД 4. На заседании Валдайского клуба Президент озвучил главный итог его двадцатилетнего правления: – Мы, – сказал он, подумав, – удержали страну от гражданской войны. Я не сразу понял – какой войны? Если он имел в виду чеченскую, так она была с мировым терроризмом, как он сам всегда говорил. Может, живя безвыездно эти двадцать лет в стране, я что-то упустил? Или прав был БГ, что все это время мы героически воевали сами с собой?

И только через день (па-апрашу без намеков) до меня дошло, что его мордоделы додумались использовать расхожее выражение-причитание, которое они приписывают столь любимому ими «глубинному народу»: – Только б не было войны!

Вот он и сказал этому народу – Вот видите, войны не было, и это – моя заслуга.

Они это серьёзно? Они – его мордоделы и он сам, – серьёзно?! За кого они нас держат? Да, я слышу это причитание постоянно, но как ироничный мем, не более. Поймал себя на мысли, что надо бы ему обзавестись пиарщиками поумнее, но тут же понял, что с таким исходником ни один пиарщик не спасёт. Надо, как в старом анекдоте, менять совсем не кровати.

***

На досуге Толика давно интересовали публикации А.Т.Фоменко по хронологии. Анатолий Тимофеевич был личностью незаурядной – настолько, что возбуждал яростное неприятие коллег-математиков – таких, например, как академик Новиков, лауреат Филдсовской премии. Тот прямо заявлял, что если бы в момент голосования в академии наук он был в Москве, звания академика Фоменко ни за что не получил бы. О Фоменко Толик узнал случайно. Впервые он увидел необычные рисунки тушью на обычных альбомных листах на импровизированной выставке в кафе зоны «В» Главного здания МГУ на 15-м этаже. Кафе, кажется, называлось «Под парусами». Рисунки поражали воображение именно размерностью картин – они уходили за плоскость листа, выступали перед ней, закручивались за край и взвивались спиралью над ней. Какие-то фигурки карабкались по невообразимому рельефу, сидели верхом на лезвиях бритв, исчезали в переплетении линий. Толик был ошеломлен. Тогда он узнал, что это рисунки молодого математика, тополога Фоменко. Дальше он не упускал его из виду. А тот не уставал напоминать о себе. То, став членом Американского математического общества, Толик видел многочисленные книги и альбомы его рисунков, бережно издаваемых обществом, то поднимался шум со стороны академической исторической науки о потрясении основ дилетантом, то ему попадался альбом ин-фолио рисунков Фоменко на ветхозаветные темы. Когда дочки поступили на мехмат МГУ, Толик сказал им – если будет возможность, походите на лекции Фоменко. Они записались на курс лекций Фоменко и им понравилось.

Неприятие книг Фоменко в соавторстве с Носовским по новой хронологии было просто яростным. Хронологию критиковали буквально все – от академиков до «пикейных жилетов». Даже термины появились – «фоменкология» и «фолк-хистори». И понятно – посягнули на святое. Поскольку Толик уважал Фоменко как ученого-тополога, он решил разобраться и в Новой Хронологии. Первое, на что он обратил внимание, была книга отца Анатолия Тимофеевича, бережно подготовленная сыном к печати и изданная небольшим тиражом. Как оказалось, и отец Фоменко был незаурядной личностью. После отсидки в лагерях он стал главным технологом крупного химического комбината и сумел защитить кандидатскую диссертацию по техническим наукам. Но интересно было другое – в свободное от основной работы время он скрупулезно собирал фактологию по Ветхому Завету. И именно эти материалы сын бережно собрал и издал отдельной книгой. То есть, увлечение истинностью в истории у него было наследственным.

Одна из книг Фоменко – «Истину можно вычислить» привлекла внимание Толика тем, что в ней была изложена методология исследований по новой хронологии. И, прочитав ее, Толик увидел стройную систему, предшественницу того, что сейчас называют «аналитической культурой» в сфере искусственного интеллекта. Масса исторических фактов сопоставляется и перекрестно изучается для выявления нестыковок и противоречий. И, как это ни печально, их оказывается колоссальное множество. Если же вычесть их из массива исторических сведений, как раз и получается Новая Хронология, без противоречий, очищенная от идеологических наслоений. Естественно, картина выглядит абсурдно. Фоменко с Носовским и не настаивают, что она истинна, они наглядно показывают размер авгиевых конюшен официальной исторической науки и степень окаменелости ее содержимого. Академики же, вместо того, чтобы сказать спасибо за колоссальную работу, проведенную Фоменко с Носовским, зажимают носы и брезгливо помавают руками, как пластические греки у братьев Жемчужниковых. Естественно, это не продвигает историческую науку к истине и еще дальше отодвигает ее от звания науки. Толика, например, поразила настойчивость и скрупулезность авторов, подвергнутых впоследствии форменному остракизму, в расследовании дела о Мамаевом побоище – Куликовской битве. Он сам съездил на «Автозаводскую», побывал в церкви Рождества Богородицы, где похоронены Пересвет и Ослябя, побродил под стенами Симонова монастыря.