Игорь Карпусь - Времена. От Цезаря до Путина

Я против такой слепой и беспочвенной веры, веры, увлекающей в сети преступников, проходимцев и гипнотизёров. Вера, не имеющая под собой реальных обоснований, вредна и опасна, но именно такой верой религиозного характера заражена немалая часть нашего общества. Где её истоки? В отключении и подавлении разума. Массы людей живут бессознательно, алогично, их мозг бездействует и пребывает в младенческом состоянии. А там, где сознание неразвито, отсутствует элементарный анализ, там неизбежны ошибки, заблуждения, обман и неудачи. В параличе общественного и индивидуального разума заинтересованы церковь, государство, правящие сословия и активно способствуют затемнению рассудка. Их волю проводят средства массовой информации, этот мощный разрушитель человеческого сознания и орудие зомбирования масс, превращения их в неразумное послушное стадо.

Если бы разум работал, он заставил бы любого человека рассмеяться в лицо тому, кто выдаёт себя за второе пришествие Христа. Если бы мышление было на месте, оно бы подсказало, что воскрешение мертвых и убитых – это абсурд, потому что смерть любого объекта и субъекта необратима, это фундаментальный закон материи. Если бы человек относил себя к умным существам, он трезво и мужественно признал бы наличие неизлечимых недугов. Многое, многое на этом свете невозможно, поскольку подчиняется объективным закономерностям, и уповать по-детски на сказочные успехи – глупо, наивно и унизительно: ты добровольно отдаёшься во власть аферистов и служишь источником их обогащения. А они посмеиваются, жиреют и продолжают издеваться над здравым и всяческим смыслом. Ведь перед ними не наделённые разумом и знаниями люди, а безвольные марионетки, начинённые одной верой и бессмысленным ожиданием чуда.

История с Грабовым показывает, что все мы очень далеки от образа подлинного Homo sapiens, человека разумного. Ибо наш разум спит, не востребован и разлажен, пребывает в зачаточном состоянии. Он не выполняет своего прямого назначения: предостерегать человека от любого рода опасностей, трудностей, угроз, находить оптимальные способы их предотвращения. Человек предпочитает жить подсознательно, под влиянием стихийных импульсов, не поддающихся контролю и регулированию. А вот Грабовые умеют управлять своим разумом и сознанием, их ум направлен на то, чтобы манипулировать бессмысленными овцами. У них есть и воля, и знания. И противопоставить им каждый из нас обязан то же самое, вспомнив, что разум, мышление – главное преимущество человека в мире природы.

Для меня самое заманчивое на рынке – не товар, а те, кто его продаёт – торговки. Трудно составить их портрет, особой яркостью и привлекательностью они не отличаются. Женщины преимущественно средних лет, средней полноты, среднего роста, не перегруженные лишней косметикой. Это в супермаркетах сидят молодые, ухоженные и красивые, позволяющие себе ленивые движения, снисходительное, а то и презрительное отношение к скромному покупателю. Рыночные торговки – труженицы и бедолаги: покупателей много, товар нефасованный, торговля уличная, пыльная и всепогодная. Я всегда зачарованно наблюдаю за их профессиональными ухватками – медлительных и нерасторопных среди них нет.

Действуют ловко, быстро, сноровисто, товар в их руках так и перекатывается, поворачивается, мелькает, как карты в руках шулера. Они обладают выдающейся способностью предъявлять казовую, парадную сторону товара, в их руках всё – самое красивое, полезное, добротное, хоть мясо, хоть фрукт, хоть упаковка. Махнёт перед носом, положит небрежно на весы и обязательно похвалит: «Да что вы сомневаетесь? Как мёд сладкие. – Ну, чего вы перебираете! Товар первосортный, сама беру. – Да вы посмотрите на цвет, как только что с ветки сорваны. – У меня, мужчина, всегда только свежее, отборное, залежалый товар не держим. – По этой цене вы лучше не найдёте».

Уже дома среди мяса обнаружится невесть откуда взявшаяся кость или плева, чесночина с ростками, яблоки с пятнами, морковь с гнильцой… А однажды в 1, 5 л пластиковой бутылке не хватило стакана молока – для меня это оказалось неразрешимой загадкой: вертел бутылку так и сяк, разглядывал: как же умудрились такую сделать? На рынке всё выбирал своими глазами, подвоха не видел. Правда, руками выбирать не разрешается: «Я сама наложу без обмана, у меня товар однородный и по одной цене».

Интересно, что техническое оснащение торговых мест неодинаковое: местные торговки пользуются советскими стрелочными весами, а приезжие из Средней Азии – электронными. Пружинные весы огородников и садоводов не в счёт, тут заранее учитывают недовес 100—200 г и мирятся с ним. Вначале я не обращал внимания на весы и покупал у всех без разбора. Но однажды полюбопытствовал: почему это фрукты у наших торговок на 3—5 рублей дешевле тех, что продаются с электронных весов? Товар же был абсолютно однотипный. Разгадка открылась при домашнем перевешивании – меня обманули на 300 граммов. Сразу сообразил, что и гирями можно легко манипулировать, а чашки весов подталкивать, поддерживать, подвешивать магнит, подкручивать винты, как объяснили сведущие люди. С электронными весами такие штуки не проходят, и теперь я покупаю товар только у приезжих торговок, они и сами предупреждают: мы не обманываем.

Как ни берегись, всё равно где-нибудь попадёшь впросак: то обсчитают, то сдачу не додадут, то дрянь подсунут. Казалось бы, так просто: запретить использование устаревшей сомнительной весовой техники и обязать обслуживание на электронных приборах. Нет, контрольные органы бездействуют, и обманная торговля совершается средь бела дня на глазах у всего города. Рынок – это такая школа, которую я никак не закончу и при любом раскладе остаюсь в дураках. Торговля – дело тонкое, такой она была и остаётся со времён Шумера, где впервые зафиксированы «обмеривающие и обвешивающие»: «Тот, кто подменяет тяжёлую гирю лёгкой гирей. Тот, кто подменяет большую меру малой мерой». Строкам не менее 4 тыс. лет, но время в них остановилось.

Вот зазывает намозолившая глаза костлявая жилистая старуха, из её огромной кошёлки высовываются десятка полтора пластиковых бутылок. Торговка молоком ласково уверяет, что молоко «из Ачаира, свеженькое, как сливки, сладкое – меня все знают»… Что верно, то верно, стоит в любую погоду в самом начале торгового ряда, на виду. У неё и покупатели постоянные есть, но я прохожу мимо: молоко на пятёрку дороже, чем у других. И не за особое качество она накручивает эту пятёрку, такие как она – перекупщики. Покупают продукт оптом у соседей, односельчан и имеют навар с наценки «за собственный труд и хлопоты». На рынках перекупщики преобладают, здесь их рабочее место, и они готовы сидеть на скамеечках и ящиках весь день, чтобы навязать свою цену и сорвать куш. Их покупатель придёт, не утром, так в конце рабочего дня, когда по пути домой трудовой люд торопится и торговаться не будет. Но молоко, творог, мясо, фрукты – скоропортящийся товар, долго не продержишь под палящим солнцем. А монопольная цена для чего, а сговор кто отменил?