Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II

Комдив взглянул на комиссара и, заметив, что тот собирается что-то сказать и, конечно, предполагая, что это будет возражение, поспешил ответить:

– Ну что же, это правильно, живите пока там, телефон в медсанбате есть. Будете держать связь со мной по телефону.

– Слушаюсь, – радостно сказал Борис, заметив в глазах комиссара веселые, насмешливые огоньки.

А тот, желая, видимо, подлить масла в огонь, вдруг, как бы в раздумье, сказал:

– Но все-таки нахождение начсандива в медсанбате для нас может быть не совсем удобно.

– Чепуха, – перебил его комдив, – в случае нужды свяжемся по телефону. Нечего вам болтаться здесь, там будете поближе к своей медицине… Тем более что все равно штаб дивизии будет передислоцироваться, вот тогда и решим, нужно ли вам переезжать к нам. У вас все? – обратился он к Борису.

– Так точно, все.

– Ну, тогда можете идти. Да, – повернулся он к комиссару, – у вас к начсандиву ничего нет?

Тот отрицательно мотнул головой, делая вид, что он на Алешкина немного сердит. Это, видимо, обрадовало комдива, потому что он еще доброжелательнее сказал:

– Идите товарищ Алешкин, поторопите там комбатов и приступайте к выполнению заданий санотдела. Передайте командирам полков, что я буду сам контролировать выполнение ими этих распоряжений, а о ходе их каждые три дня докладывать лично мне.

– Есть, – ответил Алешкин, и, повернувшись, вышел из землянки. Часа через два он сидел в штабе медсанбата, где в это время происходила отчаянная перепалка между Перовым и Федоровским.

Первый настаивал, чтобы сдать все дела сегодня же, а второй заявлял, что на оформление приемки им придется потратить по крайней мере неделю.

Когда Борис появился в штабе батальона, Виктор Иванович, поздоровавшись, немедленно обратился к нему.

– Товарищ начсандив, это же безобразие. Начсанарм настаивает, чтобы я немедленно ехал принимать госпиталь, а товарищ Федоровский собирается растянуть приемку дел чуть ли не на целый месяц. Ведь сейчас не мирные годы.

Алешкин взглянул на Федоровского. Это был толстенький, коротконогий, седоватый мужчина лет пятидесяти, с какими-то узкими, неопределенного цвета глазами, с большими мешками под ними и подозрительно красным припухшим носом. В петлицах он имел две шпалы то есть был военврачом 2 ранга. Тот, в свою очередь, услышав обращение Перова и поняв, что в комнату вошел старший по положению, встал и, повернувшись лицом к Борису, собрался что-то возражать. Но увидев, что его непосредственное начальство по званию ниже его, всего только врач 3 ранга, да и по летам моложе лет на 20, растерянно заморгал своими белесыми ресницами. Он был, видимо, удивлен, обескуражен и рассержен тем, что ему придется подчиняться этому юнцу. Однако сказать ничего не успел, потому что Алешкин, видя его растерянность, решил ею воспользоваться.

– Здравствуйте, товарищ Федоровский, – сказал он, шагнув к нему и протягивая руку. Тому ничего не оставалось, как только пожать ее.

– Я сейчас только что от командира дивизии, он предложил закончить сдачу-приемку дел по медсанбату в кратчайший срок, и не позднее чем послезавтра утром явиться к нему с докладом. Спорить бесполезно! – подчеркнул он, заметив, что оба комбата собираются что-то возразить.

– Это приказ комдива, он обсуждению не подлежит… Давайте-ка лучше подумаем, как его выполнить. Я, со своей стороны, предлагаю следующее. Так как все начальники служб остаются на своих местах и все материально ответственные лица тоже, то пусть штабная хозчасть перепишет наличие материальных ценностей, числящихся по книгам за каждым лицом: кладовщиками, начальниками медснабжения, старшими медсестрами, командиром автовзвода и другими, и предложит им расписаться на них. Это и будет служить отчетным документом для одного и отправным для другого комбата. Разумеется, надо составить списки оружия и боеприпасов, имеющихся в медсанбате, указать, за кем оно числится. Нужен, конечно, и список личного состава. Товарищи Скуратов и Прохоров (эти двое тоже присутствовали здесь), сколько времени вашим людям потребуется на составление этих документов? В течение суток управитесь?

Думаю, что да, – ответил Скуратов, в глубине души удивленный такой хваткой в хозяйственных делах, которую он не предполагал найти в этом молодом враче, правда, уже заслужившем славу умелого хирурга. Он привык к тому, что в хозяйственных вопросах, врачи, как например все его бывшие комбаты, в том числе и Перов, разбирались довольно слабо. Он, конечно, не знал, как, впрочем, и остальные, что Борис до своей врачебной карьеры прошел довольно большой путь и занимал крупные хозяйственные посты, поэтому как раз эти-то вопросы ему было решать легче, чем другие.

– Ну, а раз думаете, то и сделаете, – улыбнулся Алешкин. – Значит завтра к 20:00 все описи и списки должна быть на столе у комбата. А вам, товарищ Федоровский, я рекомендую сейчас с Виктором Ивановичем и комиссаром отправиться по подразделениям батальона, ознакомиться с его расположением, постановкой работы и людьми. Я сейчас должен выехать в 51-й полк (Борис решил начать свою работу с него), завтра к вечеру вернусь и тогда в моем присутствии вы и подпишете акт. Вопросов нет? – И воспользовавшись тем, что оба комбата, получив такие конкретные и категорические распоряжения, еще не успели их переварить, чтобы высказать какие-либо возражения, Борис продолжал:

– Ну, вот и хорошо, что мы так быстро договорились. Приступайте! Виктор Иванович, вы пока еще хозяин медсанбата, прикажите заправить машину, на которой я ездил, я поеду на ней в полк. Между прочим, согласно распоряжению комдива, я пока буду дислоцироваться в медсанбате. Очевидно, мне придется занять комнату, в которой жил комиссар дивизии. Там со мной поселится и писарь, которого я привез с собой, военфельдшер Венза. Товарищ Перов, распорядитесь, пожалуйста, чтобы ему там койку или топчан поставили. Ну, вот, кажется все. Эх, хорошо бы сейчас пообедать, ведь совсем стемнело уже, а мне еще ехать в полк надо. Да, эту машину, на которой я сейчас ездил, и шофера временно надо закрепить за мной, для выполнения заданий начсанарма ездить много придется.

В это время, точно подслушав слова Алешкина, Игнатьич отворил дверь и сказал:

– Товарищи командиры, обед на столе.

После обеда Борис, оставив Вензу в медсанбате и приказав ему устраиваться в комнате комиссара, которую Федоровский с большой неохотой освободил, выехал в 51-й стрелковый полк. Наверно, с этого времени Федоровский и возненавидел своего начсандива, и все последующее время их совместной работы, общего и уж, конечно, дружеского языка они так и не нашли.

В штаб 51-го стрелкового полка Борис приехал уж совсем вечером. Он оставил там свою машину и шофера, познакомился с командиром и комиссаром полка и передал им распоряжение начсанарма и командира дивизии, о котором, впрочем, они уже знали, так как комиссар дивизии Марченко еще днем поручил начальнику штаба дивизии дать распоряжение по всем полкам о проведении санитарно-гигиенической обработки личного состава и начале прививок.