Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

Законченная в 1896 году Транссибирская магистраль позволила сравнительно легко беднякам из Центральной России переселяться на Дальний Восток, количество поселений во Владивостокском уезде увеличивалось с каждым годом, также росло и население. Это заставило сельские общины сократить земельные наделы до четверти десятины на душу, а в семье Петра Яковлевича, как назло, после рождения второго сына начали рождаться одни девочки. В 1900 году родилась дочь Люба, следом за ней, в 1906 году – дочь Людмила, в 1907 – дочь Екатерина (уже известная нам Катя Пашкевич), в 1910 году – дочь Евгения, в 1912 году – Тамара. Затем в течение пяти лет детей не было и вдруг, к удивлению окружающих, и некоторому стыду Акулины Георгиевны, в 1917 году, когда родителям уже стукнуло по пятидесяти, у них родилась ещё одна дочь, названная Верой.

Образовалась, даже по тем временам, большая семья, а землю давали всего только на трех.

Пришлось этой семье пережить очень тяжелый период, тем более что от братьев существенной помощи Петр не получал. Все это усилило пагубную привычку Петра, и он чаще и стал уходить в запой. Во время запойных периодов он доходил уже до того, что был готов пропить все что угодно не только с себя, но утащив для обмена на водку и любую вещь из дома. Но все-таки семья Петра Пашкевича существовала и продолжала держаться в числе средних крестьян. Происходило это благодаря исключительному трудолюбию, неиссякаемой энергии и большой нравственной силе жены Петра, Акулины Георгиевны, которая вместе со своими материнскими обязанностями год от года у нее выраставшими, по существу, приняла на себя обязанности главы семейства и все тяготы и заботы, связанные с этим. Вторым членом семьи, который являлся ее опорой, был сын Андрей. Он, если и не заменял главу, то, во всяком случае, был основным работником и добытчиком.

Старший сын Василий, успешно окончил Шкотовскую церковно-приходскую школу, после чего с большим трудом, при помощи младшего брата Петра, был помещен для продолжения учения во Владивостокское Коммерческое училище. Решилась на это семья Петра только потому, что Василий, по отзывам шкотовских учителей, выказал большие способности, не развивать которые было бы преступлением.

На содержание Васи в этом училище, на плату за обучение, на расходы по одежде и питанию и шли почти все наличные деньги, которые могли появиться в семье Петра Яковлевича. А деньги эти появлялись из следующих источников, из которых основной была плата за аренду домов. Сдача домов этих произошла так. Один из полученных в наследство сараев Петр при помощи Андрея перестроил, и его теперь занимала китайская лавчонка, она давала мизерную сумму. Для увеличения доходов Акулина Георгиевна и Андрей решили сдать в аренду и второй, основной дом, в котором когда-то жила вся семья Пашкевичей. Тем более что и наниматель на этот дом попался солидный, предлагавший вполне приличную плату.

Разраставшееся Шкотово, все увеличивающееся число его населения и гарнизона, уже имевшее кое-каких медиков, требовало лекарств, а аптеки в селе не было. Больным приходилось ездить за ними в город или довольствоваться тем небольшим ассортиментом, который имелся у гарнизонных медиков. Между прочим, одним из таких медиков был фельдшер Михайлов, женатый на одной из сестер Акулины Георгиевны – Матрене. Через него и нашелся наниматель дома. Им оказался фармацевт Хлуднев, решивший открыть аптеку в бывшем доме Пашкевичей, и там же поселиться самому с семьей.

Дом Якова Пашкевича, срубленный из крепких толстых бревен, был еще в очень хорошем состоянии, подходил для целей Хлудневых и по размерам, а главное, по месторасположению. Он находился в самом центре села, выходя фасадом на главную улицу почти напротив заканчивавшегося строительства кирпичного двухэтажного здания высшего начального училища и уже построенной деревянной церкви. Посчитав, что от этой аренды семья будет иметь постоянный и верный доход, Акулина Георгиевна и Петр Яковлевич пошли на предложение Хлудневых (следует заметить, что в трезвом состоянии Петр Яковлевич проявлял недюжинный разум и способности. Он за эти годы даже сумел самоучкой научиться читать).

Свою семью Пашкевичи задумали переселить в один из сараев, стоявший в глубине двора. Этот сарай-амбар, построенный из таких же крепких и больших бревен, как и дом, имел достаточно большие размеры и в свое время предназначался Яковом как дом для кого-нибудь из пожелавших выделиться сыновей. Перестройка его отняла не очень много времени, тем более что в ней, кроме нанятых рабочих, принимали деятельное участие и сам Петр Яковлевич и оба его подростка-сына.

В межзапойный период Петр Яковлевич Пашкевич во всем полностью подчинялся своей энергичной и довольно-таки властолюбивой супруге.

Он беспрекословно выполнял все ее требования и всегда соглашался с нею во всех домашних делах. Она была совершенно неграмотной, а он уже, как мы говорили, научился сносно читать и даже немного писать, но распоряжалась всем домом она. Следует заметить, что Петр имел отличные руки и голову и, будучи трезвым, мог мастерить все, был хорошим плотником, столяром, печником, штукатуром и если бы не его страсть к бродяжничеству по тайге, да запои, он смог бы вполне обеспечить свою семью.

На перестройку дома пришлось истратить арендную плату за аптеку за год вперед. В течение трех летних месяцев I911 года семья Петра Яковлевича переселилась в этот новый дом, а Хлудневы, после необходимой перестройки, заняли дом Якова Пашкевича и развернули бойкую аптечную торговлю.

В следующем, 1912 году Василий был торжественно отправлен в город Владивосток, где отлично сдал необходимые экзамены и начал учиться в Коммерческом училище.

К этому времени семья Петра Яковлевича состояла из 7 человек, а Акулина Георгиевна уже опять была на сносях.

Само собой разумеется, что затрачивая сравнительно большие средства на учение старшего сына, Пашкевичи уже не могли думать об учении следующего, и потому Андрей, окончив сельскую школу, целиком впрягся в крестьянскую работу. В 1915 году в разгар Первой мировой войны, когда Андрею было всего 17 лет, он уже работал в поле и по дому, как настоящий мужчина, сняв основную тяжесть полевых работ с плеч матери.

Конечно, нельзя сказать, что в это время Петр Яковлевич Пашкевич не принимал в работе семьи никакого участия. Нет, он работал и на пахоте, и на севе, и во время уборки, но только, если эти дни не совпадали с днями его запоя. Но даже и тогда он выполнял все необходимые работы так безразлично и равнодушно, как будто бы все это делал не для себя, не для своей семьи, а так – вообще.

Когда же наступал запойный период, тогда как работника его считать было нельзя. Хотя нужно отметить и то, что, даже будучи в самой сильной степени опьянения, он не был буен и шумлив и беспрекословно подчинялся своей жене.