Юрий Бевзюк - Времён связующая мысль

Во мгле ночей, в полдневный зной сонливый, иль на лыжне среди зимы, вдали от шумных толп и гула клятой техники, – отшельник думает за всех

В народе росском мощь духовная огромна: вобрал он бодрость с Азии, с Европы… со всех сторон… И суть этой мощи – слово

И только в тишине возможно мозгу бренномувобрать и заострить, – и испустить суть мысли всех столетий

Возникло человечество в борьбе – с природою и между собою, – и каждого с самим собою

Стихи мои сирые поздновато родились совсем неожиданно. Подытожить формацию на закате явились. А сие не под силу никаким молодым, – осознанье истории, полножизненный опыт только могут осилить. Не под силу и прозе – много емче стихи… И не ждать им привета в ошалевший наш век… Но надежда не меркнет, – впереди у них вечность …будет жить человечество

4 января 2012… В 64-м, вскоре после Хрущева на ЦК смещенья еще глупее и подлее Брежневым, – Слуцкий, поэт значительный наш последний, еще надеялся на что-то пару месяцев, – но написал слова такие в декабре: «Устал тот ветер, что листал страницы мировой истории, какой-то перерыв настал…» … – и по декабрь сего 2011-го … 47 лет, без трех годов полвека, продолжался… Истории вдох-выдох несоизмерим с нашим…

Дальше – чрезвычайно важное!Не помню когда и где купил двухтомник Конрада «Жизнь Гете», перечитывал его десятка за два лет раза три, – и пропускал потрясающее! Не обращал внимания на не слишком талантливый перевод (двумя женщинами-переводчицами с немецкого): «Чего от меня хотела судьба? Вопрос этот дерзок: не требует ведь она слишком многого от других… Ей наверное удалось б создать поэта, не ставь ей в этом немецкий язык препон»… …И только когда сам стал… вроде бы… поэтом на старости лет, – воспринял всё этих строк значение!…Тут же – когда-то раньше сочинено будто – улучшил перевод довольно неуклюжий —и в размере явноне подходящем ( не предназначен объективный гекзаметр для субъективных признаний (так и сыплю афоризмами):

Судьба! Чего ты от меня хотела? Спрошу тебя, прости меня за дерзость. От всех других, за малым исключеньем, – не ждешь ведь ты чего такого экого… Тебе наверно удалось б создать поэта, – будь благозвучнее язык немецкий

И тут же мой моментальный ответ. Не Судьбе – самому Гете через почти два столетия:

А у меня нет ни малейшей к языку претензии! Любая мысль чеканится в стихе, любые чувств оттенки И не предъявишь их причудливой судьбе, что поздно так открыла мне поэзию …Но нет мудрее времени и места, – и случая! – когда родиться, где… …На деньги я не разменивал дары бесценные: поэзия не стала в жизни средством, – а под конец лишь средством осмысления, – и, значит, жизни продолжения, – когда других уж не осталось средств

Задача поэта – создать экспрессию, найти такие речи, – чтоб, разъясняя, – воздействовали

Людство проходит, возможно, полосу самую тревожную: обуздания, насколько возможно, в человеке животного, – что до сих пор выражалось в войнах, – кои двигали его становление и развитие, – но взрывным техники в двадцатом веке засильем, – стали невозможны.

Войны всегда начинали зачинщики в уверенности, извлекши выгоды, – остаться в целости самим. Но возмедие великое в России – казнь монаршей семьи, – (и вытекающий из него суровый конец главарей гитлеровщины) их проучило, – а технический взрыв, ликвидировав фронты, за которыми мерзавцы отсиживались, – невозможность «фронтированья» довершил …

Но это породило совсем безвыходность: исхода реального из нынешней ситуации – кроме всеуничтожаюшей «войны всех против всех» – не вижу: надежда слаба на разум слишком, – на добро, – когда до сих пор в основном двигало зло … За исключенем революций, впрочем, – нашей особенно… Видимо, есть закон отшатыванья от пропасти… Вся надежда – на него…

Мой перевод той строфы знаменитой ГУРИИ(кою издавна знал наизусть) Гете, – но эту строфу вот никак не мог вспомнить:

Я изведал и наветы, и неправой власти гнев, и друзей былых измены, и безвестье, и болезни**, – несмотря на все я пел, – что мир этот не вечный – вечно добр и справедлив, пел о верности сердечной, веру сердцем окрылив _______________ *Это – не о самом Гете, отлично уживавшимся с всякой властью, – а о поэте настоящем, – который «был в мире человеком, – это значит, – был борцом»; но выше Гете ведь признался и сам, что «не поэт»*, – но «валит» на неблагозвучность языка немецкого, – котор аяведь не воспрепятствовал аГенриху Гейне великим поэтом стать, – именно потому, что был борец, дружил даже в 45 с 25-тилетним Марксом, который помогал ему стихи«шлифовать»). * В этом высшем смысле – и «наше все» А.С. – не (настоящий) Поэт, – и обращается в одноименном стихотворении не к себе, – а, всего вернее, – к Рылееву.

Расхожее заблуждение: у каждого возраста свои прелести. У старости – одни болезни, – да горькая привилегия рассуждать с высоты лет: кому – ближний круг, кому – историю всю…

Не применимо в прошлом «бы», в минувшем – нет альтернатив!Они всецело все в грядущем: владеем мы одним лишь будущим, – если отсудим у судьбы

Библейское «В начале было слово» – неполно, невсеобъёмноВ начале жизни, в смысле общем, – лишь ощущения, затем эмоции, – людство жс о слов и начал`ось И затем в начале всего нового – а только тем оно жив`о! – нов оеслово …

Лишает разума судьба, кого ей надо наказать, – но разны сроки наказанья; Горбач вот был наказан сразу – за президентствие свое дурацкое…

Но крепки нервы у «заразы» – вписался славно в созданный им хаос, был юбилей 80-й… С Сергеича, как вода с гуся… (Этот афоризм оцениваю, как свой политически самый-самый)…

С пяти пришлось слушать только звукс few waves: на приемничке 24 телеканал – как Берлинскую Стену воздвигали в декабре 1961-го (а я тогда уже в 22 мужчиной только стал): после трех лет томлений-«минжеваний» – три года перед ними меня от злой похоти избавляла начисто юная любовь платоническая тайная. …Нашлась, наконец неяркая, скромная, добрая белокурая 23-хлетняя красавица (потом не встречал ни единой со всех этих качеств столь гармоничным сочетаньем). …В своей времянке спал с женой не любящей биатлониста, чемпиона края Рисковал, – по ее рассказу он был крутоват: вроде бы убил одного даже на Загородной, на танцплощадке, просто над собой подняв и на бетон грахнув (выпутался потом как – не вникал: всего два раза под Новый год Оля со мной спала, потом меня из города – старшим («страшным» , –тогда говаривали старшие, вспоминая лихие репрессий времена) был по туризму инструктором крайсовпрофа тогда; краевого турклуба, между прочим, первым председателем; с инструктора турклуба, понизив (председателем совета клуба выбранным оставался), – перевели на Океанскую помогать в ремонте в апреле турбазы (это, может, меня спасло если не от смерти самой, – от серьезной трамвы: несмотря на все страхи я раза два приезжал к Оле в общагу, где неподалеку в мужской строительной общаги на Загородной и ее свирепый муженек живал: я готов был драться, защищаясь, – на свою молниеносную реакцию, резкость удара увесистого кулака полагаясь, – но избавила с юности меня судьба от серьезных драк. …Итак, на третью уже байку от основной темы отвлекаюсь, завспоминался старикан… – в апреле помогал на подхвате ремонтировать турбазу, – а в мае из сотни первого заезда крепких ребят, красивых девчат подбирал, человек 15, – первый пешеходный маршрут прокладывать; и пошло-поехало: почти плейбоем стал на Океанской – еще с двух заездов так вот подбирал, – только одну-то и «поял», – но две-три прелестныееще со мною целовались страстно, – и больше поглядывали, готовые уступать, только мне чуть «нажать»; как следует разгуляться не дала суровая, в июле, армия, – но это уже другая сказка (ничего не приукрашиваю, ничего не добавляю, – кое-о-чем по необходимости, конечно, здесь умалчиваю)…