Терентiй Травнiкъ - Временное и постоянное. Публицистические статьи

Когда я помогаю кому-то избавиться от той или иной дурноты, то прежде всего набираюсь терпения, молюсь и жду, когда она выйдет наружу и решит прогуляться, на время покинув душу горемыки, и когда это происходит, то я словом вхожу в него, мы вместе открываем окна и двери, выкидываем накопленный дурнотою хлам и начинаем жить по-новому, то есть просто и обыкновенно. Дурнота не может существовать при отсутствии наворотов, залежей и завалов в мыслях, она не выносит естественности и потому уходит от человека.

Не надо никаких психологических консультаций, лекарственных схем и методик, надо просто дать душе дышать: надо, чтобы кто-то любящий вместе с вами почаще бы открывал окна в вашей душе и проветривал её. Удивительно, но такой человек всегда есть рядом с каждым из нас. Просто присмотритесь – и увидите. Если бы я многократно не убеждался в том, что это так, я просто бы не стал об этом писать и говорить.

Слабый не может позволить кому-либо сесть себе на шею, потому как знает, что его шея сломается. Не ответить на оскорбление, не дать сдачи, вытерпеть и, в конечном счете, не позволить конфликту разрастись – это по плечу только сильным и благородным людям. Говорю это не к тому, что надо оправдывать глупость и грубость, но простить – можно и нужно. Именно прощение есть высшая мера человеческой силы на земле – силы духа. Это слабак, наученный такими же, как и он, дает сдачи, это он спешит с жалобой в суд, кляузничает, осуждает, ищет поддержки у окружающих, распространяя дурное мнение о своем оппоненте, требуя справедливости или, как сейчас говорят, – сатисфакции… Сильный же просто прощает. Смотрите: одно движение Духа пересиливает всю эту возню. Не что иное, как прощение, и останавливает мировые войны, охраняя жизнь на земле. Когда сталкиваются две слабости, и одна сторона пытается задеть другую, а та старается ответить, то уважения это не вызывает, разве что может привлечь внимание любителей наблюдать чужие склоки. Страсти, а это и есть самые настоящие страсти, всегда скудны в своих возможностях и примитивны в своих действиях. Имея паразитарную природу, они сначала захватывают наше внимание, далее съедают время жизни, раздувают самомнения, и, в конечном счете, ничему не учат.

Нередко из человека получается замечательный рисовальщик: он точно и быстро срисовывает, великолепно владеет техникой, но художником так и не становится. Почему? Чего не хватает ему? Что отсутствует в его душе, почему не находится того самого необходимого компонента, который в результате делает из человека-пользователя человека-производителя, по сути – творящего. Так же и в музыке. К примеру, у меня есть немало знакомых, окончивших музыкальное училище или школу, многие из которых достаточно виртуозно владеют инструментом, но при этом не способны к сочинению, – и так во всем, что касается искусства. Все эти люди талантливы, даже очень, что, собственно, и дает им возможность этим заниматься, но большинство из них не имеют, если так можно выразиться, доступа в область идей, по сути, в мир души творящей. Почему? Для начала необходимо знать и понимать, что такое талант. Вопреки общему мнению, которое подразумевает под талантом всё, что касается творческой деятельности, позволю себе возразить и высказать такое вот суждение: талант – это инструмент, качественный инструмент, основу которого составляют физиология и анатомия нашего тела, его иннервация, уровень проводимости нервных окончаний, мышечная пластика и метаболизм. Но прежде всего, это, конечно же, развитая высшая нервная деятельность. Чем больше нервных окончаний, чем качественнее их обслуживание и чем правильнее они расположены, тем человек более восприимчив к звуку, цвету, запаху, движению и так далее. В той или иной степени талантливы все, а потому, если и поднимать вопрос, то только о степени и качестве таланта, данного каждому из нас.

Хочу заметить, что вовсе не случайно эта физиологическая особенность организма названа талантом, названа так, как в древней Иудее именовались деньги. И если рассматривать реальные деньги как потенциальную возможность к чему-либо, то они, действительно, во многом соответствуют общепризнанному понятию таланта. Талантливый человек и в самом деле имеет возможность к самореализации, выражающейся в некоем действии, способном из мира ассоциативных переживаний не только выявить идею, но и воплотить её в реальности, доступной каждому из нас. Так почему же это удается далеко не всем? Почему один становится композитором, а другой только играет чужую музыку, один пишет картины, а другой их копирует, один делает открытия, а другой ими пользуется. В этом отношении вполне убедительны в своем примере компьютерные программы для рисования, где человеку не дано выйти за рамки паттерного мышления, задуманного программистами, где талант так и остается в рамках, пусть и развиваемого, но навыка и не переходит в область одаренности. Впрочем, нельзя сказать, что это плохо, потому как оно, хотя и в небольшой степени, но совершенствует личность, как и любое копирование чужих идей. Весьма показательно вышивание крестиком по заранее данной схеме. Одно время это было популярным занятием, и во многих домах висели – одинаковые! – вышивки, но при этом авторы, большинство из которых были женщины, почему-то старались преподнести их как некое произведение искусства. В этом случае возникают вопросы: чье это искусство и чего? Разве что тех, кто это разработал? Или, в крайнем случае, искусство усидчивости и терпеливости. Подобные достижения присутствуют и в собранных из пазлов картинках, что является безвариантной радостью женщин-домохозяек, в большинстве своем лишенных какой-либо деятельности подруг состоятельных мужчин. В наше время пазломания переросла в шопоголизм, с разницей лишь в том, что в последнем складывается, точнее наполняется, корзина на колесиках, а исполнительница номера худо-бедно, но представляет себе, куда будет втиснут тот или иной предмет, купленный ею на деньги вкалывающего день и ночь добытчика. Что ж, архетип семьи сохранен, где он – охотник, а она – хранительница и благоукрасительница очага, а потому модель жива и работает. Но речь не об этом, и вопрос можно сформулировать так: что, все-таки, необходимо человеку, чтобы данный ему талант выполнил предназначенную для него функцию и стал бы в полной мере обслуживать дар, Божий дар, и человек-множитель перешел бы в категорию созидателей. Попробуем допустить, что всякому таланту для этого необходимы знания и опыт, а следовательно, образование и мастерская, то есть поле для воплощения идей. А вот теперь: стоп! Каких таких идей? Ведь известно, что между талантом и способностью к воплощению идей лежит почти непреодолимая пропасть, не меньшая, чем разница в понятиях между топором и выстроенной при помощи него избой. Издревле, имея нечто, напоминающее топор, точнее рубило, большинство людей тысячелетиями отсекало им ветви для костра, преспокойно продолжая жить в сырых и холодных пещерах. Никому и в голову не приходило срубить деревья и сложить дом, по сути, заняться творчеством. Таким образом, мы вновь подходим к самому главному: к связующему элементу между талантом и одаренностью, к так называемым орудиям труда, их изготовлению, а самое главное – применению. Проще говоря, мы подходим к истокам образного мышления, когда простая палка в руках человека оказывается и предметом для его защиты, и помощником в добыче еды, и многим-многим другим, вплоть до посоха и учительской указки. Как ни странно, но задача подобной трансформации актуальна и по сей день. Мне постоянно приходится наблюдать женщин, забивающих гвозди пассатижами и мужчин, чистящих картошку «кубиками» и не отличающих блюдца от тарелки.