Александр Волынцев - Город горького шоколада

Из медицинской карты стационарного больного:

«9 октября около 20 часов, будучи в гостях на квартире, был избит. Сознание не терял. Отмечает боли в правом глазу. Ухудшение зрения правого глаза. Гематома век и отек с обеих сторон. Субконъюнктивальная гематома обоих глаз. Преломляющие среды прозрачные. Выражен отек сетчатки (особенно в наружном сегменте) правого глаза.

Полный диагноз: контузия тяжелой степени правого глаза, посттравматический отек сетчатки правого глаза. Контузия легкой степени левого глаза…»

Если вы думаете, что на этом неприятности закончились, то снова ошибаетесь.

С. неоднократно навещала Константина в больнице, пытаясь уговорить его замять инцидент. Подобные посещения особой радости Константину не приносили, и он, пробыв в больнице три дня, покинул отделение без объяснений.

Он и сейчас не может объяснить, почему ушел. Так или иначе, но заявления об избиении в милицию не подал. Как показала жизнь – напрасно.

Постепенно ухудшалось здоровье, но несмотря на это Константин вновь вернулся в «Лазер» и продолжал работать до марта 1990 года. А сил уже не хватало, и в трудовой книжке появился «провал» в два года: нигде не работал. Находился дома. Но поскольку Константин за медицинской помощью не обращался, болезнь прогрессировала.

В 1992 году вновь поступил на ПО «Маяк» слесарем-ремонтником шестого разряда, проработав пять месяцев, уволился. На этот раз – окончательно.

В августе 1994 года ВТЭК признает Константина инвалидом второй группы по общему заболеванию сроком на год. Очередное переосвидетельствование было назначено на август 1995 года.

Однако, уже будучи признан инвалидом, Константин оказался в следственном изоляторе. На него было заведено уголовное дело по статье 206, часть 2: бил, дескать, стекла в квартире С., нецензурно выражался по телефону в адрес нового «друга» С. (некоего Б.), «делал в подъезде надписи в нецензурной форме, порочащие фамилию С.» и так далее в том же духе. Заявления же самого Константина и его родителей по поводу различного рода провокаций со стороны С. и ее «друзей» (включая битье стекол в квартире самого Константина) ожидаемого результата не принесли. Следствие продолжалось.

Но вот в апреле 1995 года выходит постановление Госдумы №1608 «Об объявлении амнистии в связи с 50-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», в котором, в частности, сказано:

«2. Освободить от наказания в виде лишения свободы осужденных:

…б) инвалидов 1-й и 2-й группы.

…6. Прекратить уголовные дела, находящиеся в производстве органов дознания, следствия и судов, о преступлениях, совершенных до вступления настоящего постановления в силу:

…б) лицами, указанными в пункте 2 настоящего постановления».

Если вы думаете, что Константина тут же амнистировали, то опять ошибаетесь. Амнистировать его никто не собирался. 23 июня 1995 года состоялось заседание суда, которым было вынесено определение об освобождении Константина от уголовной ответственности и о применении к нему принудительных мер медицинского характера – помещении в психиатрическую больницу с обычным наблюдением, руководствуясь статьей 410 уголовно-процессуального кодекса (УПК), что не может не вызывать законного недоумения, так как эта статья прямо запрещает вынесение определения суда о применении принудительных мер медицинского характера при наличии акта амнистии.

В январе 1998 года Озёрский горсуд вынес постановление «о прекращении принудительного лечения Константина в связи с «наступлением стойкой компенсации».

Как живется инвалидам – спросите у инвалидов. Но кто завидует молодым, уже получающим пенсию, тот не прав.

Инвалид по психическому заболеванию – это фактически бесправный человек. В любой момент его можно упрятать «за зеленый забор», слишком большой изобретательности для этого не надо – найти подходящую компанию лжесвидетелей в наше время не составляет особого труда (а намеки на подобные провокации Константин уже получал).

Устроиться куда-то на работу практически невозможно, а что такое пенсия инвалида II группы?

Несмотря на физиологические последствия черепно-мозговой травмы, интеллект Константина не пострадал: он в состоянии заниматься рационализаторской работой. Подтверждением тому служит усовершенствованная Константином телевизионная антенна, «берущая» все каналы, принимаемые у нас в городе. При этом его антенна получилась значительно дешевле и качественнее, чем те, что имеются в продаже.

Чего же хочет Константин от жизни сегодня? Он хочет работать, хочет приносить пользу с помощью своего творческого и интеллектуального потенциала. Или желание работать (как и надежда на закон) – это в нашем обществе признак болезни?

Константину нужна социально-психологическая реабилитация. В прокуратуре ему советуют обращаться в суд второй инстанции (в Челябинск), такой же совет дают и юристы, но Константину непонятно, почему о применении акта амнистии (необходимого для этой самой реабилитации) ему нужно лично обращаться в Челябинск?

Он по-прежнему верит в закон и считает, что всей этой процедурой должен заниматься адвокат, который оказывал ему «услуги по защите» в 1995 году.

Адвокат, насколько я понял из общения с ним, так не считает.

Любопытная деталь: адвокат, помнящий, сколько времени прошло с того суда, помнящий диагноз Константина, почему-то забыл, как так получилось, что к его клиенту не был применен акт амнистии еще на стадии следствия. А забыть такое трудно, так как Константин неоднократно говорил с адвокатом об этом акте еще до суда…

Из разговора с адвокатом

Адвокат.…Понимаете, вы ему помочь не сможете абсолютно ничем. Я думаю, что не стоящее дело. <���…> Если хотите – деловой совет: оставьте в покое этого Константина. Вы ничем ему не поможете. Вы ему объясните, что его никто не наказывал. То, что он пробыл в «местах не столь отдаленных»… ну, пусть предъявит иск сейчас. Ради Бога. Но кто это делать за него будет?.. Хотя срок исковой давности уже прошел. <���…> За какую справедливость он борется, что он доказать хочет, абсолютно непонятно. <���…> Очень сложно сейчас разобраться в этой ситуации: совершал он эти хулиганские действия или не совершал. <���…> Возьмите какое-нибудь другое дело, хорошее…

Корреспондент.Как это?

Адвокат.Допустим, о восстановлении на работе. Там же есть о чем писать…

P.S. После того как я услышал эти слова от адвоката, после того как коллеги Константина по «Лазеру» мягко «рекомендовали» мне «не связываться с Костей», после того как врач-психиатр (к которому я обратился с некоторыми вопросами по поводу болезни Константина) обронил фразу: «А вы не боитесь?» – я понял, что НЕ рассказать эту историю я просто не имею права. Слишком многим почему-то очень хочется все это забыть. Кроме самого Константина.