Владимир Мединский - О русском воровстве, особом пути и долготерпении

Миф жил весь XIX век и перекочевал в ХХ. О «неприхотливости русских солдат» Второй мировой войны много говорили и немецкие маршалы, и «наши доблестные союзники» - британцы и американцы. В этом мифе можно найти много и нелепого, и даже забавного. Скажем, великий норвежский путешественник Тур Хейердал в 1944 году был десантирован британцами на самый север своей страны, на границу Норвегии и Финляндии. Он с восхищением писал о русских солдатах, которые «имеют при себе только теплую одежду, документы и свое оружие». И которые наступают почти без горячей еды и тепла в условиях арктической зимы. [185]

Советские солдаты наступали так быстро, что оторвались от своих баз. Они не имели горячей пищи и не были в тепле не всю войну, а несколько дней наступления. Вообще же солдат в 1944 году сравнительно неплохо кормили. Так что спасибо на добром слове, господин Хейердал, но все было немного не так.

А вот для местных норвежских партизан «Сеньор Кон-Тики» доброго слова не находит. При том, что эти партизаны несколько месяцев сидели в горах, действительно без жилья и без теплой пищи (боялись разводить костры, чтобы не быть обнаруженными). Но их подвиг проходит мимо сознания ученого и писателя. Тем более не делается никаких далеко идущих выводов о том, что норвежцы и финны не нуждаются в тепле и горячей пище, такие вот неприхотливые и покорные своим командирам.

Миф существует до сих пор. Мы обычно даже хвастаемся своей неприхотливостью, как чертой невероятной приспособленности к жизни и чуть ли не к любым обстоятельствам. Иногда стыдимся своей способности обходиться без удобств, как черте недостаточной цивилизованности. Вроде получается - культуры нам недостает. Потому мы и можем обходиться без двуслойной туалетной бумаги с перфорацией, шотландского виски и маринованных ананасов. [186]

Но все же очень часто звучит гордость: хоть в чем-то мы да превосходим Запад! Можем жить хоть в Антарктиде, есть все что угодно, хоть картофельные очистки, - и при том еще вершить великие дела.

Очень легко найти по крайней мере одну особенность России, как будто «работающую» на миф. Это громадность территории России, ее суровый климат, редкое население, жизнь человека рядом с большими массивами почти не затронутых деятельностью человека лесов, гор и степей. Жизнь в такой стране поневоле формирует другое отношение к потреблению, чем в Европе.

Западные части исторической Руси, современные Украина и Белоруссия, больше похожи на Европу по климату и плодородию почв. Но народный характер современного русского народа выкован в междуречье Волги и Оки, с появлением Великороссии. До XII-XIII веков такой части Руси вообще не существовало, и только с XIV-XV веков она начинает играть важную, а потом и ведущую роль в жизни Руси.

В Великороссии поведение людей и массовая психология, и правда, существенно меняются. Это земля мало населенная, покрытая беспредельными лесами. Природа заметно беднее, чем на юге и западе Руси. Зона рискованного земледелия: каждые несколько лет - неурожай. [187] Чтобы психологически комфортно жить на такой земле, человек должен стать равнодушнее к потреблению. Стало голоднее, чем было раньше? Ну, ничего не поделаешь, какое-то время придется затягивать пояс.

Сдержанность в еде, аккуратность и простота в одежде, умение жить высшими духовными ценностями и ставить их выше телесных радостей - во всех культурах это считалось похвальными качествами. В такой стране, как Россия, они неизбежно станут важными частями культурного кода. Россиянин веками привыкал жить, не безразлично, нет, но более спокойно относясь к сугубо материальному. [188]

Огромное значение в жизни людей имел лес. Даже выйдя из избы среди деревни, россиянин видел зубчатую стену леса, замыкавшую горизонт. Пропалывая огород, женщина оказывалась в нескольких шагах от первых деревьев леса. Уходя на свое поле, россиянин видел те же лесные дебри, окружающие пашни.

Лес имел и хозяйственное значение. Зачем разводить сад, если в лесу есть ягоды и грибы? Зачем заводить большое стадо, если в лесу живут дикие звери? Вот лосей, кабанов, птицы много, их не нужно выращивать, они обходятся дешевле домашней скотины, предназначенной на убой, и ничуть не менее вкусны и полезны. [189]

Дикая… ну, почти дикая природа окружает маленькие деревушки и даже маленькие городки. Россиянин постоянно оказывается на берегу реки, где нет ни причалов, ни набережных. В лесу, без всяких признаков жилья и без дорог - только круговерть тропинок и, протоптанные людьми, незаметно переходят в звериные. В этих ландшафтах он должен постоянно жить и работать, и желательно - любить их, получать удовольствие от такой жизни. Иначе ведь жизнь в муку превратится.

Обитатель стран, где вся земля давно возделана, не стремится в лес, на берег лесного озера. Ему не хочется поваляться на траве, постоять в обнимку с березкой, принять лицом пахнущий травами ветерок на лесной опушке. Как у Высоцкого, которого запойный бес водил по городу Парижу:

Я рвался на природу, в лес,

Хотел в траву и в воду, -

Но это был - французский бес:

Он не любил природу. [190]

В Европе французы, а на востоке китайцы даже с некоторой иронией относятся к нашему стремлению отдыхать «на природе». Нет у них такого желания.

Но чтобы и трудиться, и отдыхать вне города или села, надо отказываться от части удобств. Желательно не хотеть этих удобств, не стремиться к ним и не ценить их. Если для человека важнее увидеть журавлиный клин над головой, чем вкусно пообедать за бокалом изысканного вина, приятнее слышать птичий щебет и шорох зверюшек в кустах, чем любоваться представлениями на городской площади, жизнь в средневековой Руси для него будет приятна и комфортна.