Владимир Романовский - Америка — как есть

Вскоре после этого, подражая средневековым арабам, колонисты европейского происхождения открыли для себя центральноафриканскую работорговлю. Межплеменная война, которая постоянно велась в Африке, и, похоже, ведется до сих пор (из-за нее африканцы не управились придумать себе хотя бы феодальный строй, некогда) приводила к ежегодному захвату большого количества пленных, которых затем превращали в рабов, и которых некуда потом было девать. Предложение всегда превышало спрос. Американские колонисты, оснастив суда, стали скупать у победителей излишек — так на американском континенте появились представители негроидной расы. Некоторые из них поют нынче в опере.

Но — все по порядку.

Англию пытались захватывать все, кому не лень, и в одиннадцатом веке этим особенно баловались датчане. А потом куда-то ушли, на кого-то обидевшись. Но вот пришел Вильгельм-Завоеватель, он же Уильям, он же Гильом, переправился из Нормандии со своей ватагой арбалетчиков, учинил битву при Хэйстингсе, победил короля Харольда, и воцарился в Альбионе.

Норманны были потомками варангов-викингов, но скандинавских наречий не знали, а знали французский язык, который создавался примерно так:

На территории сегодняшней Франции трепались сперва по-галльски (это, типа, кельтское наречие такое), затем, из-за странствий Цезаря, по-латыни, и по пришествии франков — на каком-то германском наречии. Затем дикую эту смесь узаконил кто-то из королей (возможно, Шарлемань, не помню), объявив ее государственным языком. Так появился французский язык. На котором и разговаривали между собой, обмениваясь важной информацией, Норманны.

И вот эти Норманны утверждаются в Англии, но местное наречие учить отказываются, а говорят и дальше по-французски, поскольку это язык интеллигенции, а Норманны любят, когда про них толкуют, что они интеллигентные очень. До сих пор, кстати говоря.

А провинциальные английские бароны французского не знали, и были менее интеллигентны. И вот, к примеру, приезжает к королю делегация баронов и предъявляет всякие жалобы, мол налоги высокие, урожай низкий. Король выслушивает баронов очень вежливо, ни слова при этом не понимая. И отвечает им по-французски, интеллигентно — j'accept, что значит — доводы Ваши принимаю, можете идти, Седрик, проводи их, да проследи, чтоб столовое серебро не сп(непеч.)дили по дороге. И, естественно, ничего не предпринимает по этому поводу. Очень похоже на сегодняшние дела во всех странах, кстати говоря.

Но вот проходит полтора века, и суровому Генри-Анри Второму, английскому, наследует Ришар, он же Ричард, в будущем — кур-де-лийон, то бишь, Львиное Сердце. Он знает английский по верхам, но это не важно, а важно то, что он гомосексуалист, и в силу этого отчаянный вояка. Вне похода себя не мыслит. Все время в седле, в окружении подтянутых, доблестных и яростных воинов. И вот он отправляется в крестовый поход, или еще куда-то, и об этом слагают стихи и саги, а как раз в это время наступает год 1199-й. И в управлении страной остается брат Ричарда, по имени Джон. Тот самый, кстати говоря (Послушайте сказку минувших времен О доблестном принце по имени Джон, (С) С. Маршак, перевод одного из Кентерберийских Сказаний). Джон — бабник, повеса, трепло, и большой шутник, с хорошим чувством юмора, знающий английский язык (во время оно уже щедро разбавленный французским) как родной. Воспользовавшись отсутствием грозного Ричарда, к Джону заявляется делегация всех баронов страны. Ему угрожают и его обвиняют, бряцая ржавыми свердами и крича fuck you! С одной стороны Джон понимает, что сейчас у него отберут власть. С другой стороны он признает, что многие требования баронов — вполне здравые, и что дальше так нельзя, и надо что-то делать. Он усаживает баронов за стол, наливает им пива, и вместе они составляют уникальный документ, вошедший в историю как Магна Карта. Вспомнив многое, включая Евангелие и Римское Право, призвав в помощь писцов и священников, эта команда сочиняет нечто вроде контракта между королем и его вассалами, с большим количеством пунктов, в которых оговаривается, что король имеет такие-то права, а бароны — такие-то, и по нарушении контракта любой из сторон эта сторона имеет право законно что-то предпринять — бароны, к примеру, считать себя независимыми от короля, а король — давать им, баронам, по башке. В общем, таким образом создается первая из известных историкам конституционная монархия. В последствии, правда, многие английские короли на Магна Карту плевали, но это незаконно, поскольку вместо того, чтобы следовать законам, они следовали велению сердца своего и тщеславию, и использовали личное обаяние и связи в целях укрепления власти в обход Магна Карты.

Тем не менее, дело было сделано, и Магна Карта существует и действует до сих пор.

Король Джон, доблестный принц, остался очень доволен и собой, и документом. А последующие короли начали мало по малу говорить по-английски, дабы не было больше таких вот недоразумений.

Со времен подписания Магна Карты минуло много лет, и даже столетий, произошло много разных поучительных и полезных событий. В частности, Христофор Колумб открыл Кубу и Пуэрто-Рико, а затем и он, и его последователи приволокли в Европу много интересного — например, картошку, помидоры, шоколад и табак.

Елизавета Первая Английская, к которой упорно но безуспешно сватались Анри и Иоанн, француз и русский, оба Четвертые, любила моряков и часто посылала экспедиции в Новый Свет. При этом она худо-бедно поддерживала драматурга, написавшего верноподданническую пьесу о представителе конкурирующей фамилии, Ричарде Третьем Горбатом, обличающую его. Но так получилось, что сразу перед ней на английском троне восседал массивным своим североанглийским арсом Хенри Восьмой, которому не везло с женщинами. Не то ему изначально неприглядных подсовывали, подмазав и приодев, не то ему женщины быстро надоедали. В общем, решил он как-то развестись с очередной женой, и послал соответствующую просьбу Папе Римскому. Папа Римский возмутился до глубины своей римской души и сказал, что ежели каждый король начнет по двадцать раз ежедень разводиться, то это будет не цивилизация, а вертеп, и пусть он, Хенри, доживает свой век с нынешней своей женой, как умеет, и да будет это впредь уроком последующим королям, чтобы выбирали себе жен подумавши, а не лишь бы какую.

Хенри очень обиделся на Папу и сказал, ах так! Тогда я против. Идите вы все со своим Римом, я сам буду теперь глава своей английской церкви. Образован я не хуже Папы, желание есть, деньги есть. Хузей!

И некоторая часть населения страны ему, Хенри, поверила. Может, из патриотизма. А может из-за того, что латынь не всем удобно учить. Не знаю. А только появилось целое движение, которое всегда появляется при коренных переменах — преданное этим самым переменам. И много было подвижников и сподвижников, и все они были верующие.