Ярослав Кеслер - Становление образования, юриспруденции и институтов церкви в XIV-XVI веках как продукт капиталистических отношений

Становление юриспруденции — один из ключевых моментов истории XIV–XVI вв. Первым общемировым правовым термином было слово орда , означающее «порядок» (ср., например, иранское arta ). Жрецы-«понтифики» на территории Западной Европы управляли общественным имуществом Византийской империи. В Северной Африке (например, в Тунисе и Алжире) аналогичные функции выполняли деи ( dei , современный аналог — исполнительный директор). После откола Западной Европы от Византии «понтифики» стали присваивать общественное имущество, назвав его «божьим», т. е опять-таки dei . Главный понтифик, ставший Папой Римским и присвоил себе право распоряжаться от имени Бога вполне конкретным имуществом. Институт церкви возник как юридическая коллегия для обоснования законности присвоения общественного имущества. Это отразилось и в латинском iudeo «сужу», откуда и слово иудей , и легендарная Иудея — т. е. Западная Европа конца XIV в., в отличие от остальной Византии — Израиля , т. е. «православного мира».

Глобальная война между «Иудеей» и «Израилем», разразившаяся в конце XIV в. отразилась в европейской истории как «восстания» Уота Тайлера в Англии и «чомпи» в Италии, битва на Косовом Поле в Югославии, восстание «библейских» зелотов(!) в Греции, «Куликовская и Грюнвальдская битвы» в русской истории, войны «таборитов» в Чехии и т. п. Шайки наемников- рейдеров из Западной Европы, вышедшие из ордынского подчинения, превратились в традиционной истории в « рыцарей -крестоносцев». Идейные же вдохновители этих шаек — « куриалы » — в традиционной историографии превратились в многочисленных « Карлов - королей », причем вариант «Карл» исключительно западноевропейский, а « король » — славянский. Французская история до того запуталась, что в ней якобы впервые в истории появилось сразу два Карла-близнеца: Карл «Великий» и убитый им его брат Карломан. Однако «латинизированный» Карл Великий ( Carolus Magnus ) и его «офранцуженный» брат Карломан ( Charlemagne , т. е. тоже Карл Великий) — это одно и то же, аналоги не менее легендарных Ромула и Рема, Аскольда и Дира и т. п.

Что же касается самих греко-римских понятий, определяющих право, то их блестяще исследовал Э. Бенвенист. В латинском варианте понятие ius «естественное право» противопоставлено понятию fas «божественное право» (отсюда, кстати, и современные понятия де- юре и де- факто ). Слово ius — однокоренное с русским « естество ». Слово fas — греко-романский вариант славянского корня пъх , от которого, в частности, производятся глаголы питать и пасти . Первоначальное значение fas «уже совершенное, сделанное» римскими юристами XV в. было заменено на «богоданное» по аналогии с греческим θέμις (themis) — однокоренным с русским «данное» (ср. также индо-иранское dhaman «закон»). Между тем themis по Э. Бенвенисту означало просто внутрисемейное право, как заведенное испокон веков и превратившееся в «богоданное» в XIV в. Другое греческое понятие ( dike , т. е. указанное), отражавшее межсемейное право, было превращено теми же римскими законниками в латинское dico (через «указываю — говорю»), т. е. право «изреченное», т. е. папский диктат . Знаменитый кодекс Юстиниана (т. е. Справедливого), «обнаруженный» только в 1501 г., как и вся кодификация Юстиниана — это университетский продукт, продукт работы юристов XV–XVI, а не якобы V–VI веков! Светский термин «разделяй и властвуй» в 1526 г. на Имперском сейме в Шпейере превращается в юридическую формулу: «Сuius regio, eius religio», т. е. «чье правление, того и религия».

Византийская империя в XII–XIII вв. и ее наследница Золотая Орда в XIV–XV вв. не только отличались веротерпимостью — именно в эту эпоху появилось понятие народного образования, причем образования светского, а отнюдь не религиозного. Характерно, что до XIV в. в Византии не знали латыни, в в Риме — греческого, поэтому их представители общались между собой на религиозных диспутах по-славянски . В XIV в. жрецы-монотеисты монополизировали образование, используя изобретенные для этого богослужебные языки: сначала греческий, затем латынь, и церковнославянский. И до XVIII в. институты католической и православной церкви всячески препятствовали народному образованию, в том числе и религиозному (например, запрещали мирянам читать церковные книги). Именно в это время была уничтожена масса книг и документов, относящихся к культуре и истории цивилизации до XVII в.

Прекрасным пособием для самостоятельного исследования истории христианства является книга русского зарубежного историка церкви Н. Н. Воейкова «Церковь, Русь и Рим», Минск, изд. Лучи Софии 2000 г. Написанная с откровенно монархически-православных позиций, эта книга, тем не менее, содержит обширный фактологический материал, ранее не публиковавшийся в России (в том числе и из архивов Ватикана), свидетельствующий о многочисленных фальсификациях в традиционной истории и хронологии. В упомянутой книге приводятся и совершенно замечательные факты из русской истории. Например, говоря о долгом сопротивлении крещению язычников- вятичей (т. е. славянского населения Центральночерноземной России), автор приводит данные о том, что жители Мценска окончательно крестились только в XV веке! Одно только это утверждение перечеркивает традиционную историю Киевской Руси, поскольку в XV веке г. Мценск находился в составе реального языческого Воротынского, а не фантомного крещеного Черниговского княжества, отнесенного в традиционной историографии назад как раз на 260 лет вымышленного «татаро-монгольского ига».

Еще один важный аспект, освещенный Н. Н. Воейковым — веротерпимость турок-османов по сравнению с воинствующим католицизмом в XV–XVII вв. Известно также, что и арабы проявляли веротерпимость к иноверцам, в частности, на контролировавшейся ими территории нынешних Испании, Португалии и Египта, на Мальте и в Сицилии и т. д. Это — золотоордынская веротерпимость, характерная также и для Восточной Европы, и Сибири, унаследованная Ордой в XIV в. от Византии.

Веротерпимость — ключевой момент воспитания и начального изустного образования, связанный с понятиями добра и зла. Конкретное добро ребенок постигает с молоком матери раньше конкретного зла , с которым он неизбежно впоследствии сталкивается в окружающей действительности. Для младенца мать (первейшая кормилица и защитница) — изначально единственное конкретное, причем даровое добро, которое легко может быть противопоставлено им любому внешнему проявлению конкретного зла. Недаровое же конкретное добро постигается только через труд, а для этого человек должен быть обучен труду. К конкретному добру люди привыкают очень быстро, а внезапное исчезновение привычного конкретного добра воспринимается как конкретное зло. Поэтому на практике человек очень редко обобщает конкретное добро, тем более до безграничности, в то время как жизненный опыт достаточно быстро учит опасаться абстрактного зла, а, следовательно, признавать его существование. Оттого и к понятию абстрактного зла человек, взрослея, приходит раньше , чем к понятию абстрактного добра . Немало людей вообще не успевает осознать абстрактное добро за всю свою жизнь, как и смысл фразы «жизнь — дар бесценный ». Поэтому признание человеком Бога-творца происходит от противного — через противопоставление сначала конкретного добра конкретному злу, и только затем, после обобщения конкретного зла и его абстрагирование , через противопоставление уже абстрактному злу абстрактного добра, т. е. Бога, это добро излучающего. (Здесь не рассматривается морально-этический аспект проблемы. О подмене церковниками, например, понятия «милосердие» понятием «любовь» можно прочитать в книге И. Давиденко «Зерна доброты». М., изд. Русский двор, 1998).