Вячеслав Бобров - Переводы польских форумов за 2008 г.

— Часть ставила в упрек священнику, что велел молиться за Русских. Ну потому что как здесь молиться за тех, которые почти всю деревню перебили — задумывается София.

Но священник ничeго не велел. Только признал, что самое время, откровенно сказать силезцам, что жертвы войны — это не только их погибшие семьи, но и также россияне которые пали на этой земле. Думал, что когда это поймут, легче им будет; простить. Для этого понимания был нужен символический жест на кладбище. А простить было нужно им самим. Потому что — как думал священник — тот, кто прощает, отделывается от веса обиды, который гнетет в душе и не позволяет жить.

Если этот аргумент до кого-то не доходил, то был еще второй. Более важный. Что Бог прощает человека, который прощает вину своим обидчикам. Так что когда католик произносит "Отец наш",он не может не простить, потому что иначе молитва неискренняя.

Мы на кухне были поставлены на расстрел.

Сегодня не известно, как тогда с этим прощением было.

Потому что те которые, к памятнику Совкам не пришли, утверждают, что не пришли не из-за запеченной злости, а только из-за того что; не на чем было доехать, на отдаленное на пять километров от деревни кладбище. Или обьясняли;"что-то им там выпало".("coś tam wypadło".)(1)

Но стояли уже в колонне на второй остановке. Остановки делали в деревне в местах убийств. И плакали.

Karol Matuszek над тремя сестрами и родителями которых Советы убили, когда ему было восемь лет. А больше всего над трехлетней Гердой. Потому что ее смерть ему жизнь спасла. Сидела на его коленях, когда россияне выломали дверь в подвал, в котором скрывалась семья. Стреляли вслепую. Пуля, которая убила девочку, только ранила Карла.

Henryk Broy над расстрелянными дедом, мамой и отцом. И двумя братьями Францикем и Альфредом и двухдневнойю сестрицей Марийкой.

И над собой тоже заплакал, потому что не запомнил всех своих близких. Однажды только приснилась ему мама, но и этот сон уже не помнит. Было ему два года, когда тетка Клара взяла его на руки и через окно выпрыгнула и побежала подальше от дома в который через дверь тут же вошли красноармейцы.

При дворе солтыса Binka плакала Гертруда. В его сарае пулеметной очередью продырявили тела ее матери и пяти братьев и сестры. Денем раньше, Руски застрелили во дворе ее отца, день позже, очередную сестру.

Расстреляли и тех, что укрылись в большом подвале Любчыков. И семьи Piechaczk, Piechot, Goll, Gielnik, Smolin, Segiet, Libs…

От 28 января 1945 г. в течении двух дней россияне перебили в Богушицах примерно триста силезцев. Местных и тех, что искали в деревне укрытие.

— Не было семьи, которая кого-то не потеряла бы, а некоторых выбили до конца. Мы тоже на кухне были поставлены на расстрел — вспоминает Maria Apostel.

— Рус спросил "сколька вас" и в пэпэша положил пять пуль. Для отца, брата, сестры, для меня и для матери, которая крикнула: "Ребята, тикайте, потому что это в последняя наша минута". Но я даже не смогла, бо страшно боялась этих пуль — Мария говорит силезским говором, так же как и ее соседи и мать которая велела ребятам, чтобы перед лицом смерти, молились.

Выжили, потому что Otylka Jagło жизнь им спасла. Вошла рыдая, спросила; может ли привести мать и братьев с сестрой. Потому что застреленный отец, и дом горят.

— И тогда этот Рус без звука пошол. Может быть совесть его тронула, когда увидел плачущего ребенка — задумывается Мария. В тот день все ей из головы вылетело. Позабыла о стихотворениях, которые выучила в школе. Было ей тогда 13 лет.

Так правду говоря не известно, почему именно в Богушицах дошло к страшной резни. В соседних деревушках так не убивали.

Почему должны бы ненавидеть?

Albina Piechaczek хоронила убитых в массовых могилах при церкви. Сразу же после убийства похоронила 98 трупов. Укладывала их семьями. И боком, чтобы больше поместилось.

31 января россияне велели людям покинуть деревушку. А тела которые не успели перевезти на кладбище, похоронить в огородах около домов.

Деревушку отбили немцы. Потом снова Советы. Трупов прибыло.

— Как мы в марте вернулись в Богушици, то это, мы немецких солдат собрали с полей и улиц, и с несколькими русскими похоронили вместе под стеной кладбища. А тех убитых в январе, что лежали около домов, мы откопали и тоже перенесли на кладбище при костеле — рассказывает Альбина.

Россияне похоронили своих убитых несколько километров от деревни. Сколько их там лежит до сегодняшнего дня, не известно. В 50х годах. тела эксгумировали и перевезли на кладбище в Кендзежин-Козле.

По тех, что пали под Богушицами, остался обелиск с красною звездой, серпом и молотом.

С двуязычную надписью: "Вечная слава героям Советской Армии павшим за свободу народов в 1945 году".В русской надписи кроме свобода еще есть; независимость. Почему это слово в польском переводе было опущено, никто в деревне не знает.

Памятник ухоженный, а трава вокруг подрезанная. Стоят горшки с цветками. Часто кто-то зажигает лампадки.

Это настоятель костела убедил прихожан, чтобы следили за некрополем.

После приходского совета, на котором предложил Крестный ход, пошел к директору школы. Внушил, чтобы ученики позаботились о советском обелиске. Благодаря этому научатся, что каждая потерянная жизнь важная. И советская, и силезская, и немецкая. 13 лет ученики убирают кладбище вместе с родителями.

Знак ли это прощения? Róża Kiełbasa, которая преподает религию и биологию, убеждена, что да. Потому что никогда никакая бабушка или дед не протестовали, когда она забирала ребят на уборку русских могил. А если бы они и дальше ненавидели то наверняка не соглашались бы.

Когда рассказывает ребятам, что случилось в деревне в последних днях января 1945 года, хочет знать, ненавидят ли они россиян, зато, что сделали их дедам. — а они делают большие глаза, потому что не понимают, о чем это я их спрашиваю. Почему должны бы ненавидеть? Для них это история — говорит Роза. — а старики простили. Не проходят безразлично, а только ставят на эти могилы лампадки. А в последнее воскресенье января молятся на мессе и за россиян, и за своих.

Простить без условий

За жертвы войны молились с 1945 года. Пока священник Миколаец не сказал, что жертвы войны и советские, его прихожане молились только за своих.

Но из года в год на проповеди напоминал о необходимости прощения. И объяснял, что это не русский народ виноват в их боли, а только конкретные люди, что вошли в январе в деревню. Но и их надо простить.

В этом году просил, чтобы помолились за жертвы войны в Пакистане, Афганистане, Ираке и Кении. И за поляков убитых в Kresach Wschodnich. Потому что приглашенный в Богушицы священник проф. Юзеф Волчаньский из Папской Теологической Академии в Кракове объяснял силезцам, что не они одни испытали страшные обиды. Говорил, что в Богушицах террор продолжался несколько дней, а поляки в Kresach терпели его шесть лет оккупации, а потом до 90-х. И что вынужденны простить, несмотря на то, что никогда не услышали слова «извини». Потому что прощение не может ставить условий.