Фредерик Поттешер - Знаменитые судебные процессы

С самого начала процесса, 17 апреля 1676 года, можно было ждать всяческих неожиданностей.

А началось все с исповеди, написанной де Бренвилье.

Поднимается Паллуо, судебный чиновник, проводивший расследование.

— Я справлялся у ученых богословов, — сообщает он, — они утверждают, «то если кто-то случайно находит исповедь, то должен сжечь ее немедленно, и противном случае он совершает смертный грех.

Вслед за ним слово берет защитник маркизы господин Нивель. Он также заявляет, что публичное чтение чужой проповеди непозволительно. Спор обостряется. Но что же это за исповедь, из-за которой разгорелись такие страсти?

Четыре года назад, 31 июля 1672 года, в своем особняке на площади Мобер в Париже умер капитан Годен де Сент-Круа. Человек этот — известный распутник — был любовником маркизы де Бренвилье.

Спустя некоторое время в кабинете, pacположенном в одном из закоулков особняка, находят красную шкатулку и записку Сент-Круа, в которой капитан просит обнаружившего шкатулку либо вернуть ее владелице, госпоже де Бренвилье, либо — если Бренвилье уже не будет в живых — сжечь. Тем не менее полиция шкатулку вскрывает. Помимо двух долговых обязательств Бренвилье и компрометирующей переписки между маркизой и Сент-Круа, в ней находят флакончики со странными жидкостями, в которых приглашенные аптекари сразу же распознают страшные яды.

Маркизу охватывает страх. Она пытается всеми средствами заполучить документы, которые могут служить доказательством ее преступлений. И каких преступлений! Отравление собственного отца, двух братьев и еще многих других…

Но раздобыть документы ей не удастся, и, более того, ее свояченица предъявляет Бренвилье гражданский иск. Арестовывают камердинера маркизы по имени Лашоссе. который также был одним из ее любовников. Покуда не решаются арестовать саму Бренвилье; ведь нельзя же маркизу, как какую-то простую девку, взять да и бросить в тюрьму. И тогда Бренвилье спасается бегством и в течение четырех лет влачит жалкое существование, скитаясь по Англии и Фландрии. За это время камердинера Лашоссе предают суду и казнят колесованием, а саму маркизу судят заочно и приговаривают к обезглавливанию.

В марте 1676 года Бренвилье скрывается в Авройском монастыре, неподалеку от Льежа. Когда эту местность занимают французские войска, некий капитан Дегре арестовывает маркизу. Пытаясь покончить жизнь самоубийством, Бренвилье порывается проглотить булавку. Но Дегре начеку. И маркизу под усиленной охраной отправляют в Париж, чтобы здесь предать суду.

Начинается так называемое дело о ядах. Но что же это за необычная исповедь, из-за которой 17 апреля 1676 года участники процесса разделились на две противоборствующие группы? Ее нашли среди бумаг маркизы в той же самой шкатулке.

— Нельзя нарушать тайну исповеди! — почти кричит Нивель. — И по божественным и по человеческим законам она считается священной и ненарушимой.

Но первый председатель суда господин де Ла-муаньон придерживается иного мнения.

— Тайна исповеди существует лишь в том случае, если есть исповедник и кающийся грешник, — замечает он, — А в этой исповеди, изложенной на бумаге, грешница исповедуется сама перед собой.

Споры затягиваются до бесконечности. Можно ли всенародно обсуждать вопросы о содомии и кровосмесительстве? И вновь возникают распри. Некоторые даже предлагают ввиду цинизма и грубости выражений перевести упомянутую исповедь сначала на латынь, а затем уже предать гласности.

Первый председатель суда решительно пресекает дебаты. Исповедь будет прочитана. Маркиза де Бренвилье реагирует на это решение презрительной гримаской. Секретарь суда неуверенно начинает читать:

«Я признаю себя виновной в том, что вступала в кровосмесительную связь трижды в неделю, а в общей сложности приблизительно триста раз. Я испытывала порочное влечение к родному брату. Неоднократно в течение четырнадцати лет я изменяла мужу с женатым человеком. Двое из моих детей от него… Я признаю себя виновной в том, что в возрасте семи лет я отдалась мальчику, соблазнившему меня. Я признаю себя виновной в том, что еще до этого предавалась любовным ласкам с моим братом».

И далее все в том же духе…

Публика потрясена подобными признаниями. Каковы же побудительные мотивы всех этих преступлений?

«Я признаю себя виновной в том, что подсыпала яду одной женщине, чтобы завладеть ее мужем. Я признаю себя виновной в том, что дала яду одной из моих дочерей, потому что она становилась взрослой. Я признаю себя виновной в том, что отравила своего отца, для того чтобы заполучить его состояние. Я отравила двух своих братьев. Я признаю себя виновной в том, что хотела отравить свою сестру, которая осуждала мой образ жизни…»

«…Я признаю себя виновной в том, что пять или шесть раз подсыпала яду своему мужу. Потом мне стало жаль его. Я заботливо ухаживала за ним, и он выздоровел, Но с той поры он постоянно недомогает…»

Когда секретарь суда закапчивает чтение, над огромным залом суда нависает тягостное молчание. Разве мир когда-нибудь знал преступниц, подобных этой? Между тем сама маркиза во время оглашения этого невероятного документа, оставалась совершенно невозмутимой.

— Госпожа де Бренвилье, — спрашивает наконец первый председатель суда, — ведь это ваша исповедь?

Ответ, хотя и отрицательный, тем не менее оставляет место сомнениям.

— Я никогда не намеревалась исповедоваться таким образом.

— Но у вас было желание исповедаться?

— Я не знала такого священника или такого монаха, которому могла бы довериться.

Но ведь нет никаких сомнений, что исповедь написана рукой маркизы, что именно она составила это невероятное самообвинение.

— Моя душа была в смятении, — говорит маркиза. — Я не отдавала себе отчета в том, что делаю. Впрочем, я даже не помню, что там понаписала…

Тринадцатого июля 1676 года. Уже третий месяц продолжается процесс прекрасной маркизы де Бренвилье, которая раздавала яды так, будто конфетами угощала. До сих пор она ни в чем не призналась, и доказать пока тоже ничего не удалось.

Но сегодня Бренвилье предстоит опровергнуть важные показания свидетеля Брианкура, бывшего воспитателя ее детей и, конечно же, одного из ее любовников.

Бледная, надменная маркиза сидит на скамье подсудимых перед судьями высшей палаты парламента.

— Введите свидетеля!

Вводят Брианкура, красивого, застенчивого молодого человека.

Когда он поступил на службу к Бренвилье, она уже избавилась от отца и двух братьев. Преступления эти были отнюдь не бескорыстными: маркиза хотела стать единственной наследницей всего состояния. Она использовала медленнодействующие яды, и потому отравленные умирали не сразу: восемь месяцев промучился ее отец, по три месяца — оба брата.