Фредерик Поттешер - Знаменитые судебные процессы

Господин Ла Рени, перепуганный тем, что ему пришлось услышать, спешит передать протокол допроса Лувуа, который докладывает обо всем королю. Какова же была реакция Людовика XIV, когда он узнал, что его любовница, мать его детей, втайне руководила целой сворой ведьм и отравительниц, что она пыталась избавиться от своей соперницы, пробовала околдовать его и даже замышляла убить? Этого мы не узнаем никогда! Лувуа передал только, что король повелел тщательно рассмотреть историю с отравленным прошением; поэтому допросы следовали один за другим, а обвинения против мадам де Монтеспан с каждым днем становились вес серьезнее. Сообщники Ла Вуазен (сначала это были десятки, а позднее сотни людей, замешанных в дело с ядами — целый мир колдунов и волшебников) свидетельствовали, что многие камеристки мадам де Монтеспан, и в частности мадемуазель дез Ойе, также облагодетельствованная милостью короля, нередко бывали у

Ла Вуазен. Что касается черных месс, то все в один голос подтверждали факт их отправления.

Что же делать? Скандал может получить широкую огласку. Как бы судьям «Огненной палаты» не пришлось допрашивать самое мадам де Монтеспан. а может быть, даже и арестовать ее, Но это немыслимо! Король не может допустить этого. Он вмешивается и отстраняет «Огненную палату» от ведения дела.

Расследование продолжается, но теперь оно будет тайным. Господин Ла Рени будет вести допросы и дальше, но под контролем Лувуа. Между тем разоблачения следуют непрерывным потоком: Ла Филастр сообщает, что черные мессы, которые служил аббат Гибург, были заказаны мадам де Монтеспан. А дочь Ла Вуазен добавляет, что фаворитка давала королю приворотное зелье. Она уже не может остановиться и каждое сказанное ею слово отягчает обвинение против мадам Монтеспан: женщина, на животе которой Гибург отправлял черную мессу, была не кто иная, как фаворитка короля. Она лежала обнаженная на матраце, с салфеткой на животе, а на этой салфетке стояла чаша…

Господин де Ла Рени в сомнении. Ситуация настолько деликатная и опасная, что он просто нe знает, что делать… Ведь даже осведомители, подсаженные в камеру к аббату Гибургу, передают ему все, что тот рассказывал им о мадам де Монтеспан. Во всем этом, безусловно, есть доля правды.

Тридцатого сентября Ла Филастр приговаривают к смертной казни. Перед исполнением приговора она под пыткой заявляет:

— Это мадам де Монтеспан подговорила человека по имени Шаплен дать яду маде. муазель де Фонтанж, и это она покупала приворотное зелье, для того чтобы вернуть благосклонность короля.

Однако перед самой смертью колдунья призывает Ла Рени и отказывается от своих показаний. Ио следователь не верит предсмертному отречению и продолжает дознание. 9 октября дочь Ла Вуазен заявляет, что во время одной из черных месс в присутствии мадам де Монтеспан был зарезан какой-то преждевременно родившийся младенец и что мадам унесла с собой облатку, пропитанную его кровью.

А 10 октября аббат Гибург подтверждает эти показания и признается в том, что отслужил три черные мессы на животе женщины, которая, как ему говорили, была любовницей короля. Этого достаточно. Теперь господин де Ла Рени может поставить точку и закрыть свое досье. На этом все кончается. В конце 1680 года судьба мадам де Монтеспан отдана в руки короля.

Мадам де Монтеспан не могла и мечтать о лучшем адвокате, чем Кольбер. Конечно, у великого советника короля были свои причины на заступничество, а его соперничество с Лувуа, несомненно, сыграло при этом не последнюю роль. Впрочем, не исключено, что он был искренне убежден в невиновности мадам де Монтеспаи. Все возможно в этой закулисной драме, которая разыгрывалась в глухой тишине королевской приемной. Роль прокурора исполняет здесь Лувуа, защитника — Кольбер, а судьи — сам Людовик XIV.

Кольбер просит адвоката Дюплесси составить памятную записку в защиту мадам де Монтеспан. Его аргументы не лишены убедительности. Министр прежде всего подчеркивает тот факт, что обвинители фаворитки короля — проходимцы и мошенники, все без исключения: и дочь Ла Вуазен, которая помогала своей мамаше в ее грязных делах, и аббат Гибург, вероотступник и злодей, и Ла Филастр, колдунья и отравительница, и Лесаж, шарлатан и распространитель ядов… Как можно строить обвинение на показаниях такого рода людей? Они заинтересованы в том, чтобы скомпрометировать высокопоставленных особ. Тогда это столь опасное для них по последствиям дело приобретет государственную важность, и процесс будет прекращен. А их знакомство с графами, маркизами, любовницами короля объясняется очень просто. Все знают, что сейчас модно обращаться за советом к гадалкам и прочим шарлатанам. Но это не такое уж большое преступление.

Кроме того, Кольбер подчеркивает, что показания допрашиваемых странным образом согласуются друг с другом. И это неудивительно. Все преступники содержатся в главной башне тюрьмы Винсен, где охрана весьма ненадежная. Преступники вполне могли связаться друг с другом и договориться о том, как пм следует защищаться.

Что же касается показаний аббата Гибурга, то ведь вот оп что сказал: «…Женщина, которая, как мне говорили, была де Монтеспан». Существенная оговорка., С другой стороны, Ла Вуазен, ведьма из ведьм, умерла в страшных мучениях, так и не показав на мадам де Монтеспан, Наконец — и это, безусловно, самый сильный аргумент Кольбера, — почему бы у фаворитки могло возникнуть желание убить короля? Теряя короля, она теряла все.

Людовик XIV внимательно ознакомился с памятной запиской, составленной его министром. Поверил ли он в невиновность своей любовницы? Этого никто не знает. Никто даже не осмеливается задать ему такой вопрос. Впрочем, при дворе о маркизе предпочитают открыто не говорить. А «Огненная палата» снова принимается за работу, не допрашивая, однако, тех из обвиняемых, которые могут хоть чем-то скомпрометировать любовницу короля… Действовать надо быстро, необходимо закрыть наконец это дело о ядах, которое отравляет воздух королевства. Допросы, показания, пытки, казни… И день за днем огонь костра, пожирающего все новых колдунов и ведьм, озаряет Гревскую площадь. А в это время господин де Ла Рени в полной тайне продолжает вести расследование, касающееся мадам де Монтеспан,

То, что он выясняет н немедля сообщает королю, никак не на пользу маркизе. Двенадцать лет назад, в 1668 году, арестовали и судили Лесажа, сообщника Ла Вуазен, и Мариетта, священника церкви Спасителя. Ла Рени, который вспомнил об этом, разыскал теперь протоколы судебного процесса.

В них обнаружили заявление аббата Мариетта о том, что он «читал Евангелие» над головами нескольких придворных, которых привел Лесаж. И среди них была мадам де Монтеспан.