Сергей Романовский - От каждого – по таланту, каждому – по судьбе

Чтобы оценить всю глубину теоретического мышления Фадеева времен его рапповского разгула, достаточно прочесть его доклад на I Всесоюзном съезде пролетарских писателей 3 мая 1928 г. или его пламенную речь «Долой Шиллера!» на II расширенном пленуме правления РАПП 22 сентября 1929 г. Впрочем, если не хотите разочаровываться в авторе «Разгрома», лучше не читайте.

Вряд ли мы ошибемся, если выскажем такое предположение: нельзя исключить, что Фадеев мог со временем дорасти до вполне стабильно приличного советского писателя. Но не дорос. Винить в этом следует его карьеристские предпочтения, которые он полностью удовлетворил в РАППе.

Эта организация, если несколько переадресовать слова Михаила Булгакова, оказалась «союзом профессиональных убийц». Причем упоение чужой болью приводило к одному – со временем душа вообще отказывалась воспринимать чужую беду, человек мертвел изнутри и переставал быть писателем.

Так и Фадеев: уже в конце 20-х годов, по мнению В.Г. Боборыкина, он не был писателем, у него остался лишь навык «склáдного» письма, который вполне сгодился для литературы агитпропа. Причем самое печальное в том, что Фадеев искренне уверовал в мощь своего теоретического дарования, он перестал различать диалектическую трескотню и научную работу литературоведа.

И не он один. Этим страдали все без исключения функционеры «пролетарской литературы». Ради утверждения идейного единовластия и в без того оскудевшем потоке советской литературы они были готовы на всё. Именно рапповцы затоптали главного редактора «Красной нови» А. Воронского, мертвой хваткой вцепились в Маяковского и до того довели вконец растерявшегося горлана, что он, лидер ЛЕФа, вступил в РАПП. Нацелили свой пролетарский оскал и на М. Горького. Достаточно полистать журнал «На литературном посту» за один только 1928 г., чтобы почувствовать аромат эпохи.

Что уж говорить о безответных М. Булгакове, Е. Замятине, А. Платонове, В. Вересаеве, Л. Леонове, К. Федине, если рапповцы наотмашь били А. Толстого и М. Шолохова (своего сочлена, между прочим).

Фадеев прекрасно проявил свою оглядочную принципиальность в истории с публикацией повести А. Платонове «Впрок» (Подробно мы ее опишем в очерке о Платонове. Пока лишь коснемся тех штрихов этой истории, которые как нельзя лучше характеризуют именно Фадеева).

Итак, в 1931 г. главный редактор «Красной нови» А. Фадеев печатает в своем журнале весьма острую сатиру на ускоренную коллективизацию – повесть А. Платонова «Впрок». На беду Фадеева повесть прочел Сталин. Фадеева вызвали в Кремль. Получив свою дозу вливания, Фадеев обещал сделать всё, что от него потребовали.

В № 5-6 «Красной нови» за 1931 г. Фадеев публикует свой критический анализ только что им же одобренной повести. И выяснил наш герой, что «одним из кулацких агентов… является писатель Андрей Платонов, уже несколько лет разгуливающий по страницам советских журналов… Повесть Платонова «Впрок» с чрезвычайной наглядностью демонстрирует все наиболее типичные свойства кулацкого агента самой последней формации периода ликвидации кулачества как класса и является контрреволюционной по содержанию».

Взял принципиальный партиец розги и сам себя высек.

Всему рано или поздно приходит конец. Пришел конец и РАППу. Причем для многих неожиданно. В 1932 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций». Все бывшие литературные функционеры РАППа засуетились и запаниковали. Все. Кроме Фадеева. Чутье и тут его не подвело.

Рассуждал примерно так: постановление правильное и принято оно вовремя. Коснется лишь управляющих структур, заденет покой литературной бюрократии. База же, на которую они опирали свой рык, останется той же. Придется просто сменить вывески, а идеологический кнут постараться из рук не выпустить. Он еще пригодится, чтобы в чувство приводить своих заблудших братьев.

Фадеев оказался прав. В таких вопросах он не ошибался.

В статье «Литература и жизнь» (1933 г.) решение ЦК о ликвидации РАПП Фадеев назвал «историческим». Почему пришло время объединить все писательские группировки? Потому, считает Фадеев, что слившись воедино, писатели быстрее разглядят «врага» в своей среде, он ведь действует «тихой сапой» и так просто его не распознаешь. Но когда осталось одно «корыто» на всех, а толкающихся около него – тьма, то первые, прорвавшиеся к нему, и окажутся вскоре «врагами». А как иначе добыть себе место у писательского распределителя?

8 августа 1934 г. на совещании критиков (в преддверии I съезда Союза советских писателей) Фадеев пошел еще дальше: мало того, что он признал «историческим» постановление ЦК 1932 г., он еще облил грязью всех своих бывших со-РАППовцев, которые не покаялись публично, что более 10 лет «маялись» пролетарской литературой. Вот его слова: «Таких людей, как Авербах, Макарьев, считают чуть ли не принципиальными людьми, потому что они не “каются”, как будто они самые стойкие. Это не стойкость – это беспринципность… (? – С.Р. ). Мы должны сейчас от имени партии работать – иначе никак нельзя. Чем дольше будут люди со своими пустышками носиться, отстаивать идейки группы, тем хуже будет – вздор это».

1934 год положил конец литературной групповщине: писателей собрали под одной крышей, дали в руки единый на всех «метод» социалистического реализма и заявили недвусмысленно – партия от них теперь ждет только правильные произведения, ведь все они в Союзе советских писателей. Так что извольте соответствовать, дорогие товарищи!

И Фадеев старался.

8 мая 1934 г., когда во всю шла подготовка к I съезду ССП, «Правда» публикует совместный труд Фадеева и П.Ф. Юдина, советского философа-диалектика, будущего академика и главного специалиста по «теории научного коммунизма». В этой статье была дана «руководящая установка» (В.Г. Боборыкин) для всей советской литературы. «Наша действительность, – пишут соавторы, – величественна и богата. На смену сегодняшнему дню идет еще более величественное и прекрасное будущее. Это будущее не фантазия, а возможность, научно обоснованная, практически доказанная, проступающая уже сегодня. Советская художественная литература обязана в живых образах показать это будущее миллионам трудящихся людей, чтобы поднять их волю и энергию на борьбу за торжество социализма во всем мире».

Этой своей установкой Фадеев и Юдин сразу поделили писателей на тех, кто способен показать это будущее, и на всех остальных. Рапповский вирус все же оказался неистребим: никак Фадеев не мог без раскола, без окололитературной возни, без склоки. А как иначе карьеру сделать, если не соответствовать.

И он старался.