И Гарин - Пророки и поэты

Есть множество других соображений - чисто практического свойства, делающих авторство Шекспира бесспорным. Драмы Шекспира не только гениальны, но - театральны, утилитарны, приспособлены под данный коллектив актеров. Шут в "Лире" исчезает со сцены не по причине сыгранности роли, а по гораздо более прозаическим соображениям - актер, игравший шута, должен еще играть роль Корделии. И пьеса писалась из элементарного расчета, что шута и Корделию будет играть один и тот же актер, чего не мог знать ни Фрэнсис Бэкон, ни женщины Шекспира. И профессиональный разговор Гамлета с актерами о сценическом искусстве мог написать только человек сцены, театральный новатор. Это не речь, а программа-манифест, призывающий актеров "слушаться внутреннего голоса" и "не нарушать меры".

Даже девиз "Глобуса" "весь мир лицедействует", многократно обыгрываемый в пьесах Шекспира, даже самоуподобление выдающихся персонажей с актерской игрой - свидетельствует об авторстве...

Весь мир - театр,

В нем женщины, мужчины - все актеры.

Или:

Мир - сцена, где у всякого есть роль.

Или:

Жизнь - это только тень, комедиант,

Паясничающий полчаса на сцене

И тут же позабытый.

Последнее - еще и плод глубоких раздумий о пребывании человека в "зазоре бытия", о плодах рук человеческих...

Гегель когда-то сказал, что персонажи Шекспира всегда немного

поэты. Добавим: они и актеры. Шекспир наделил их способностью выражать

свою личность не только средствами поэтического слова, но и средствами

театральными. Театральность не только в крови Шекспира, но и в натуре

его героев.

Тот, кто хочет в полной мере понять Шекспира, должен помнить:

пьесы Шекспира написаны не только поэтом, но и актером.

Есть и прямые доказательства авторства Шекспира, среди них отзыв желчного Грина, незадолго до смерти завистливо метавшего яростные филиппики в адрес "вороны-выскочки": "он думает, что так же способен греметь белыми стихами, как лучший из нас, тогда как он всего-навсего мастер на все руки, хотя и считает себя единственным потрясателем сцены в стране". "Потрясатель сцены" (Shake-scene)-явный намек на Шекспира (Shake-speare), так же как "человек с сердцем тигра в обличье актера" - пародия на строку Шекспира из "Генриха VI" - "сердце тигра в обличье женщины".

Это - свидетельство "от противного", но уже при жизни Шекспира существовала апологетика его творчества, свидетельствующая о высокой оценке шекспировской драматургии в разных слоях общества. Современники, в том числе Бомонт, Флетчер, Джон Девис. Вебстер, Бен Джонсон, ставили его выше античных авторов. Плавт и Сенека считались у римлян лучшими по части комедии и трагедии, писал Мерез, Шекспир является наипревосходнейшим в обоих видах. За 18 лет до смерти Шекспира Мерез назвал его "самым выдающимся из всех драматических авторов", и с этой оценкой согласилось большинство его современников. Наш друг Шекспир всех университетских побивает, да и Бена Джонсона впридачу, говорил Кемп.

Еще выше посмертная оценка Шекспира английскими поэтами. Уильям Басе в поминальном стихотворении характеризовал Шекспира как "редкостного трагика". Он считал, что Шекспир должен покоиться в Вестминстерском аббатстве, где вокруг могилы Чосера начал образовываться "уголок поэтов".

Прославленный Спенсер, подвинься чуть ближе к ученому Чосеру, а

ты, редкостный Бомонт, подвинься ближе к Спенсеру, чтобы дать место

Шекспиру и чтобы ваша тройная усыпальница превратилась в четверную...

Но если Шекспир останется один в своей гробнице, не беда. Она сама

станет местом почета, и быть похороненным рядом с Шекспиром будет

считаться великой честью.

ПОЭЗИЯ

Поэтическая материя не имеет голоса. Она не пишет красками

и не изъясняется словами Она не имеет формы точно так же, как

лишена содержания, по той простой причине, что она существует

лишь в исполнении.

Мандельштам

Поэт не только музыкант, он же и Страдивариус, великий

мастер по фабрикации скрипок, озабоченный вычислением

пропорций "коробки" - психики слушателя.

Мандельштам

Острая наблюдательность Шекспира вводила биографов в заблуждение относительно профессий, которыми он овладел: школьный учитель, синдик, солдат, моряк... На самом деле он был единственно поэтом, и именно поэтическое видение открывало ему времена, страны, предметы, идеи с глубиной, недоступной профессионалам. Шекспировская античность "Юлия Цезаря" ни в чем не уступает "Жизнеописаниям" Плутарха, свидетельствуя как о проникновенности Великого Вила, так и о жизненности, слабо подверженной воздействию времени.

За зрелищностью, действием, драматургией, диалогом - вторым пластом лежит базальт поэзии, то, где Шекспир оказывается Шекспиром, где речи персонажей утрачивают служебную и приобретают художественную функции-то, для чего необходим не театр, а уединение, о котором говорят все подлинные ценители-почитатели Шекспира. И только из читателей (а не зрителей) появляются подлинные ценители. В первом приближении так мы все и делимся: на огромную толпу и ловцов "джемчугов" Джойса и Шекспира. Впрочем, и последние ловят разный жемчуг - по ценности и величине...

Поэт в Шекспире всегда стоял выше драматурга. Более того, он сам, имея в виду артистическую деятельность, тяготился зависимостью "от публичных подаяний":

Да, это правда: где я ни бывал,

Пред кем шута ни корчил площадного...

Колридж писал:

Шекспир - прежде всего поэт и уж затем драматург, снисходящий до

публики. Театр для него - средство, поэзия - цель и смысл. Мощь его

гения беспредельна, и если он писал для сцены, то разве что для той,

где развивается деятельность общечеловеческого интеллекта.

Именно в поэзии Шекспир упредил многие мотивы, мысли и чувства своих великих трагедий. Именно в поэзии стал "самым необычным явлением во всей истории поэтического творчества". 66-й и 146-й сонеты созвучны монологам Гамлета, 126-й по настроению подобен сценам из "Отелло", а последние 24 сонета похожи на сны Титании из "Сна в летнюю ночь".

Уже в первой поэме "Венера и Адонис" доминирует христианская тема превосходства духа над плотью. В "Лукреции" в образе героини поэт воспевает целомудрие и моральную чистоту. Хотя после первых проб за Шекспиром упрочилась слава "эротического поэта", это чисто внешняя ширма этической направленности его поэм.

Поэмы Шекспира имели широкий отклик и стали предметом для подражаний. Самую высокую оценку Аэтону - так окрестил он Шекспира - дал первый поэт конца XVI века Э. Спенсер: "не сыщешь пастуха благороднее его; муза его полна возвышенных замыслов и, подобно ему самому, героически звучит".

Ни "Лукреция", ни "Венера и Адонис" не получили такого резонанса, как "Сонеты", главная идея которых - любовь и тлен. Хотя считают, что сонеты Шекспира посвящены дружбе и любви, они посвящены художественному творчеству и философии жизни. Это поэзия о природе человека, противоречивости и сложности человеческих чувств, соотношении духа и плоти. Концентрация мысли в стихе может конкурировать только с напряженностью переживаний.