Алексей Турчин - Война и еще 25 сценариев конца света

При современных технологиях создание самообеспечивающейся колонии на Луне потребовало бы доставки миллионов и миллиардов тонн грузов. (Вычисление минимальной массы оборудования для полностью самообеспечивающейся колонии – интересная задача для будущих исследователей.) Однако развитие нанотехнологий, даже без создания нанороботов, позволит на порядки уменьшить необходимую массу грузов за счет разработки универсальных высокопрочных материалов и способов их производства.

В России есть также опыт создания замкнутых систем жизнеобеспечения по примеру «Биосферы-2» – то есть полностью изолированных от внешней среды систем поддержания жизни. (Хотя колония на Луне не дает гарантий выживания человечества, строительство ее займет десятки лет, и успех этого предприятия под вопросом – это все же лучше, чем ничего.)

Однако, как уже знают читатели, риски глобальных катастроф в очень многих случаях возникают по причинам «земного» происхождения. Например, понятно, что в некотором смысле любые активные геополитические изменения имеют в своей перспективе глобальную катастрофу, в частности, отдаленные риски ядерной войны (дискуссии о ПРО и ядерной программе Ирана – примеры, которые у всех на слуху). При этом вполне очевидно, что на самом деле люди, «делающие» геополитику, фатально упускают из виду наиболее опасные и реальные возможные риски, корни которых в значительной мере лежат в неполитической плоскости. Вернее, «эгоистические» тактические цели, лежащие в области политики, зачастую оказываются важнее, чем решение стратегических проблем человечества. То есть существуют определенные трудности с осознанием весьма серьезных рисков, и Россия является одной из стран, выступающих за отказ от сложившегося в эпоху мировых войн подхода. В частности, пользуясь своим членством в «Большой восьмерке», наша страна не только активно выступает за создание и укрепление глобальных систем безопасности (ядерной, космической, антитеррористической и т. д.), но и пытается привлечь внимание (и ресурсы) наиболее развитых стран к решению проблем, способных уже к 2025–2030 годам стать причиной глобальных кризисов и катастроф (в первую очередь это касается дефицита продуктов питания, мер борьбы с пандемиями и т. д.). Правда, насколько эффективными окажутся эти усилия, пока неизвестно.

Россия занимает значительную часть поверхности земного шара и таким образом как бы отвечает за нее – за стабильность и управляемость ситуации на своей территории, за контроль над находящимися здесь опасными и ценными ресурсами, «вкладом» в общее загрязнение планеты (в том числе и тепловое) и т. д. Но при этом может создаться впечатление, что от нашей страны ничего не зависит, поскольку, например, основные центры разработки потенциально опасных технологий сегодня находятся за рубежом. Однако это впечатление весьма обманчиво. Приходится признать, что Россия, вольно или невольно, является и одним из источников проблем, связанных с глобальными рисками (то, что таких источников в целом много, не сильно утешает). И это связано не только с очевидным наличием огромного ядерного потенциала, не только со специфической концепцией обеспечения безопасности, выраженной русским словом «авось», и не только с историческим опытом того, что мы часто успевали быть впереди планеты всей в области различных технологических свершений (космос, самая большая бомба) или катастроф (Чернобыль).

Было бы неправильно не обратить внимания на некоторые достаточно неприятные вещи. Среди них, например, российский вклад в повышение рисков, связанных с разного рода опасными проектами – геофизическими (проникновение в земную мантию) или техническими вроде участия в программах общения с внеземными цивилизациями и т. п.

Риски, связанные с программой SETI (поиск сигналов других цивилизаций), уже подробно рассматривались в этой книге, однако существует еще и программа METI (отправка сигналов в космос с целью вступить в контакт). В то время как многие зарубежные ученые полагают необходимым воздержаться от отправки сигналов, а в США даже действует прямой законодательный запрет это делать, российские исследователи во главе с А. Зайцевым полагают, что риск подобных передач отсутствует, а контакты желательны.

До сих пор количество радиопосланий, отправленных с Земли (кстати, их значительное число было отправлено с радиотелескопа в Евпатории), ничтожно по сравнению с паразитным излучением, например, военных радаров. Но «засветка» военными приборами не направлена в некоторую точку на небе, а скользит по небосклону (из-за вращения Земли), тогда как намеренные радиопослания специально фокусируются на выбранных солнцеподобных звездах. При этом мы не знаем, какой тип сигналов поймать легче.

Поясню, почему я остановился на этом примере так подробно. Дискуссия о METI являет собой реальный (а не гипотетический) случай участия России в процессах, порождающих глобальные риски. И особенность этой дискуссии в том, что она проходит совершенно незаметно для общества и для государства.

Далее: способность России снижать актуальность рисков во благо ли человечества в целом или собственных граждан в частности, зависит от эффективности управления. И здесь также пока имеют место проблемы. Уже много было сказано про системную деградацию в современной России, связанную с высоким уровнем коррупции, низкой эффективностью государственной машины и крайней эгоистичностью и недальновидностью крупных игроков. Тут можно, конечно, утешаться тем, что кризис управления наблюдается не только в России. В Америке мы можем видеть многоярусное и очень тонкое мошенничество на примере вскрывшегося сейчас ипотечного кризиса (а до этого – скандала с компанией «Энрон» и т. д.). Однако распространенность проблем никак не снижает риски, которые они порождают.

Кризис взаимного обмана, непонимания и недоверия ведет к информационной слепоте в отношении любых по-настоящему важных вопросов, а следовательно, и к низкой эффективности любого управления, так как оно вынуждено опираться только на очевидные факторы. Предвидение делается невозможным, так как оно превращается в «сад расходящихся тропок» в пространстве, искривленном когнитивными искажениями, коммерческими интересами, непониманием, секретностью и ложью. В результате единственное, что остается, – это реагировать на проблемы по мере их поступления, когда они становятся очевидными и несомненными. Однако это делает невозможной реакцию на определенный класс проблем, которые к моменту своего явного проявления станут уже неразрешимыми и которые можно было бы относительно легко устранить, имея возможность долгосрочного прогнозирования ситуации.