Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Пушкин. 18 июля.

Госпоже Хитровой.

Переделано из твои

Прорвано.

Переделано из Отрывки

Сперва было начато: Глубоких чувств

Переправлено из мало-душно

Прощайте.

Переделано из достанет

Переделано из всеподданейшей

на неуважение выс. его воли вписано.

и ты, Брут!!

Что дозволено Урании, дозволено […]

[не только] дозволено, [но] подобает.

Переправа вписано.

Переделано из оригинален

Вам вписано.

Последняя фраза сбоку первой страницы.

у Переделано из ее

и это из чувства симпатии, увидев в моем — письме, что ты ела пирожные, и он ест орехи и яблоки и пр. и пр.

Прощайте, прекрасная дама.

Последние две фразы и дата приписаны поперек первой страницы.

Последний абзац поперек второй страницы.

на опыте.

Кусок листка оторван.

Кусок листка оторван.

Кусок листка оторван.

Кусок листка оторван.

Кусок листка оторван.

Кусок листка оторван.

Кусок листка оторван.

Начала письма не сохранилось.

еределано из мое самолюбие

Переделано из курстанскую

Переделано из 6

Переделано из m'écrivent

[ Н. О. Пушкина: ]

Санкт-Петербург, 21 сего ноября 1827.

Когда, как и где доберется до тебя это письмо, не знаю, дружок. Бухмеер взялся за это, и он же сказал Корфу в Семеке, что ты был здоров, когда он покидал Эривань, но могу ли я быть вполне спокойной, не имея с 5 августа ни строчки, написанной твоей рукой. Несомненно, ты написал бы нам, если бы мог, однако что помешало тебе? оказий достаточно, курьеры только и знают, что ездят туда и обратно, боюсь, уж не заболел ли ты, не перестаю молить за тебя бога, дорогой Лев, чтобы он тебя сохранил и дал мне счастье вскоре обнять тебя. Получил ли ты деньги? надеюсь, что они прибудут во время. Что касается писем, мы не заставим тебя томиться, мы не пропускаем ни одной оказии и часто пишем по почте. Вот всё, что могу тебе сейчас сказать, молчание твое так меня мучит, что и не выразить; мучение это кончится только тогда, когда смогу прочесть твое письмо, которого жду с нетерпением, как можешь себе вообразить, ты знаешь, как ты мне дорог, и как я страдаю от того, что от тебя нет вестей.

Прощай, милый мой дружочек, мой дорогой Лев, прижимаю тебя к сердцу, сестра твоя и твой брат обнимают тебя.

[ С. Л. Пушкин: ]

Я уж не смею надеяться, дружок, что получу от тебя письмо — я всё боюсь, не болен ли ты, потому что, несмотря на утешительные вести, какие нам сообщают, боюсь, что это делается просто для нашего успокоения. Уже больше месяца тому назад я послал тебе по почте на имя г-на Раевского 2000 рублей; не знаю, получил ли ты их. В августе месяце, после твоего письма, я послал тебе через г-на Оппермана 500 рублей, ответа не было, однако больше всего беспокоит меня твое здоровье. Недавно прочел я „Путешствие в Грузию“ Гамбы: уже одни подробности относительно дорог навели на меня трепет. — Если прибудет еще один курьер без вестей от тебя, не буду знать, что и думать. Боюсь даже задерживаться на этой мысли, — ты знаешь, каков я, а в данное время у меня есть все основания беспокоиться о тебе. Прощай, обнимаю тебя нежно, от всего сердца. Ежедневно, ежеминутно молю бога сохранить тебя. — Александр у нас и обнимает тебя. — Хамеков, которого я нынче встретил, обнимает тебя. Прощай! Будь счастлив, а главное — здоров.

[ А. С. Пушкин: ]

Передай Раевскому, чтобы он писал мне на батюшкин адрес. — Тебе следовало бы делать то же самое.

[ О. С. Пушкина: ]

А что мне сказать тебе, дружок? Здесь нет ничего нового, кроме разве того, что ожидают с живейшим нетерпением итальянскую труппу. Утверждают, что она затмит московскую. Пока же мы довольно заметно обогатились французскими актерами [которые]: г-ном Бра, четой Шардон, г-ном Полем — для комедии, и некоей девицей Бертран — для балета. Я еще не видела их, но говорят, что это прелесть, и я очень верю этому. Французские спектакли посещаются больше, чем когда-либо, и в продажу поступают всего только 3 ложи. Вот последние театральные новости, какие могу тебе сообщить. Об остальном ты несомненно прекрасно осведомлен — через известную особу.

(буквально).

Первая половина письма не сохранилась.

que j'aime tant вписано.

на новый год отдохнете — а там улетите из наших рук — к новым радостям, к новым наслаждениям — к новой Славе. Прощайте, целую ваши прекрасные глаза, которые я так люблю. П. О.

Соболевскому.

Как застать вас?

А. Бальш.

Мне ужасно совестно, сударыня, что я так долго не писал вам: я едва осмеливаюсь взяться за перо; и сейчас мне еще придают смелости лишь воспоминание о вашей дружбе, которое вечно будет для меня сладостным, и уверенность в вашей снисходительной доброте. Дельвиг, который покидает свои Цветы ради дипломатических терниев, расскажет вам о нашей жизни в Петербурге. Жизнь эта, признаться, довольно пустая, и я горю желанием так или иначе изменить ее. Не знаю, приеду ли я еще в [Михайловское]. Однако, мне бы хотелось этого. Признаюсь, сударыня, шум и сутолока Петербурга мне стали совершенно чужды — я с трудом переношу их. Я предпочитаю ваш чудный сад и прелестные берега Сороти. Вы видите, сударыня, что, несмотря на отвратительную прозу нынешнего моего существования, у меня всё же сохранились поэтические вкусы. Правда, мудрено писать вам и не быть поэтом.

Примите, сударыня, уверение в моем уважении и совершенной преданности. От всего сердца приветствую всё ваше милое семейство. Довольна ли м-ль Евпраксия своим пребыванием в Торжке? И много ли она одерживает там побед?

24 января.

А. П.

Госпоже Осиповой.

Как это мило с вашей стороны, что вы захотели рассеять скуку моего заточения своим вниманием! Разные заботы, огорчения, неприятности и т. д. более чем когда-либо удерживали меня вдали от света, и я узнал о несчастном случае с графиней, только уже будучи болен сам. Арендт был так добр, что дал мне сведения о ней и сообщил, что ей гораздо лучше. — Как только позволит состояние моего здоровья, я надеюсь, сударыня, иметь счастье немедленно засвидетельствовать вам свое почтение. А покамест я скучаю, лишенный даже такого развлечения, как физическое страдание.