Александр Бирюк - Совершенно секретно

Тут настала пора нам кое-что прояснить. Мало того, что даже скупые сведения об этом Неманиче самым непосредственным образом совпадают с некоторыми моментами биографии Кривоша, так еще и выясняется, что Неманич — это фамилия жены этого самого Кривоша (“Материалы тайных следствий” Бахтера). К тому же тут выплывает интересное совпадение, мимо которого, конечно же, прошли многие “историки всемирного шпионства”. Это совпадение заключается в том, что Альфред Редль появился на свет в городе Комарно, который расположен на словацком берегу Дуная менее чем в пятистах метрах от венгерского Комарома, где в том же году родился и Кривош.

…Официальные версии (всегда рассматривавшиеся, конечно же, без всякой связи друг с другом) вполне справедливо гласят о том, что два этих “уникума” родились в разных странах, однако не следует забывать о том, что эти “разные страны” в те времена были частью одной державы, и маленький Альфред с маленьким Володей (или Владеком) запросто могли встречаться и, если поднапрячь воображение, то можно хотя бы теоретически предположить, что они даже ходили в одну школу, так как оба были чехами и происходили из одного сословия. Вот потому-то и резонно сейчас предположить, что бывший сотрудник архангельской контрразведки Штурек, которому Неманич-Кривош помог бежать за кордон в 1920 году, был ни кем иным, как бывшим полковником австро-венгерской разведки Альфредом Войцехом Редлем.

Итак, мы вполне определенно можем заметить, что официальная версия самоубийства предателя Редля не имеет никаких заметных преимуществ перед версией, по которой этот человек продолжал свою жизнь (и деятельность в том числе) и после описанных в этой истории событий 1913 года. Не будем сейчас размусоливать вопрос о том, каким именно силам понадобилось “умертвить” австро-венгерского полковника — это компетенция более серьезных исследователей, имеющих доступ к более значительным источникам. Пока же эти источники сохраняют гробовое молчание, как не появилось и специалистов-историков, готовых к немедленному действию. Все приведенные выше факты и попытки соединить их определенным образом могли бы в конечном итоге завести в пустоту более-менее азартного исследователя, но тут в бой вступает история, которая и послужила затравкой ко всему этому расследованию. На этот раз все сведения взяты из переписки бразильского писателя Марко Байяна со своим коллегой из США Виктором Фелтоном. Однако тут следует кое-что уточнить.

Переписка Байяна с Фелтоном была опубликована в 1992 году внучкой Фелтона в нью-йоркском журнале “Eh!” (№№ 12–15) и представляла интерес исключительно для почитателей автора нескольких десятков вполне заурядных детективных романов, из которых только два-три были изданы в Европе, но ничего интересного именно для нас в ней не было. Зато интересны для нас сведения об одном из писем Байяна Фелтону, которое по каким-то причинам издано не было, и эти сведения представил нам не кто иной, как один из почитателей американца, известный всему миру как…Уильям Сомерсет Моэм.

…Нет нужды описывать все литературные достоинства этого английского писателя и все недостатки документализированности его произведений — об этом и так всему миру известно немало. Но не присовокупить к нашему “досье” информацию, появившуюся в рассказе Моэма “Король шпионажа” было бы просто глупо. Тем более что тезис “идеи в воздухе носятся” в этом случае применить вряд ли имеется какая-либо возможность — даже если вполне резонно допустить, что все данные были беллетристом попросту выдуманы, признать, что он стал жертвой невероятного совпадения смог бы только весьма отважный смельчак.

Итак, приступим сразу к делу. Рассказ “Король шпионажа” был написан Моэмом в 1949 году в Америке, и впервые увидел свет в бостонском журнале “Литературное обозрение”. После этого рассказ долго не переиздавался, и вошел только в посмертное собрание сочинений автора в 1966-м. Речь ведется от лица вышеназванного бразильского писателя Марко Байяна, который делится некоторыми наблюдениями детективного характера со своим американским коллегой-приятелем, и происходит это якобы в 1938 году.

“…У нас в Куритибе сейчас нет продыху от австрияков, бежавших из Европы от Гитлера. Некоторые надеются через Бразилию попасть в Соединенные Штаты, но многие намерены тут обосноваться навсегда. Одного из них я повстречал повторно — в первый раз еще треть века назад, когда он скрывался от преследовавшей его австро-венгерской секретной службы, и звали его Жозеф Фуггер. Я с ним познакомился, когда он пришел в 1903 году в редакцию “Диариу популар” (где я тогда работал), и попытался продать нам историю о том, как шпионил для русских. Из этого ничего не вышло — слишком уж неуклюжа была история. Редактор выставил Фуггера за дверь, а вскоре его выдали Австрии, но не как шпиона (потому что шпионов не выдают), а как вора и мошенника. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что на родине Фуггера судили как русского шпиона и приговорили к высшей мере наказания — 8 годам тюремного заключения.

Детали этого дела никому не были известны, и редактор “Диариу популар” долго кусал себе локти, да и я чувствовал себя не в своей тарелке. Сенсация буквально уплыла из рук. Но вот два месяца назад значительно постаревший Фуггер явился ко мне и предложил написать о его похождениях книгу. На этот раз мне было интересно выслушать его рассказы, какими бы невероятными они не были. Я дал Фуггеру денег на обустройство, но в назначенный день он не пришел, а нового адреса я его не знал. Мне ничего не оставалось, как терпеливо ждать, но через неделю терпение лопнуло, и я нанял частного детектива, чтобы он попробовал разыскать моего должника. Мне вдруг показалось, что с Фуггером не все ладно, и вполне могло случиться, что он привез за собой из Германии такой шлейф проблем, который мог запросто погубить всю его жизнь. Это было чересчур интересно, и обидно было, если бы австриец оказался простым мошенником.

К счастью (или к несчастью?) всё оказалось не так. Почти две недели понадобилось ангажированному мною сыщику, чтобы напасть на след Фуггера. Бывший шпион скрывался в одном из притонов на окраине Куритибы, где залечивал огнестрельное ранение. На мои расспросы относительно приключения, в котором он поучаствовал, Фуггер отмалчивался, и тогда я стал упрекать его в том, что он не воспользовался моей помощью, предпочтя ей прозябание в этом рассаднике заразы. Фуггер ответил, что не хотел подвергать мою жизнь опасности, и тогда-то уж я на него насел, пригрозив, что сообщу в полицию, если он не откроется мне, как и было условлено ранее.