Надежда Крупская - Основы политико-просветительной работы

Характерно, что там, где, например, возникают коммуны, религия умирает, для нее не остается места. Коммуны — очаги распространения атеизма. Но коммун пока что лишь около двух тысяч. На громадном пространстве нашего Союза все еще царит мелкое крестьянское хозяйство. Местами благодаря разделам оно даже мельчает. Это хозяйство неизбежно родит психологию, ярко выраженную словами «каждый за себя, а бог за всех».

Старая официальная религия, «православная», здорово скомпрометирована прислужничеством старой, дореволюционной власти, но зато сектантство охватывает часто довольно широкие слои. Если главари сект — скрытые или более или менее выявляющие себя противники Советской власти, иногда даже контрреволюционно настроенные, то массы идут за ними главным образом потому, что у масс страшно возросли потребности в общении, в знании, в организации, а темп нашего развития слишком медлен. Между потребностями и их нормальным удовлетворением получились порядочно-таки раздвинувшиеся «ножницы».

Громадная тяга к общению, а помещений нет. Избы-читальни растут медленно, помещения у них убогие. Школы закрыли свои двери для собраний. Клубы не пускают нечленов союза. В чайные Домов крестьянина, в кооперативные столовые пролезла водка. Жить по-старому нельзя. У сектантов молельни — собирайся сколько хочешь, чистота, отсутствие пьянки, пение. И идут в сектантские молельни. Но, если и есть помещения для собраний, не всегда в наших клубах, избах-читальнях, Домах крестьянина приходящие видят к себе достаточно внимания, не всегда могут удовлетворить они свою потребность в общении, потребность как-то выявить себя. Пооколачивается-пооколачивается человек и уйдет в соседний трактир, где он не чувствует себя таким беспризорным. А у сектантов — внимание к каждому, заботливое охаживание каждого, умелая организация, вовлечение каждого в религиозный коллектив.

У масс громадная тяга к знанию. А ликбезы работают плоховато, книг нет. Сектанты же ставят самым широким образом индивидуальное, а кое-где и групповое обучение грамоте.

У нас не всякий может попасть в организацию, в профсоюз, в комсомол, в партию, в кооперацию: то стаж надо, то взнос, то сумму знаний и заслуги в прошлом… А в организацию тяга громадная. Массы смутно чувствуют то, что сказал Ильич: гвоздь строительства социализма — в организации. Сектанты организуют своих последователей очень умело. И растут сектантские общества. Нельзя медлить с темпом удовлетворения назревших потребностей масс.

Только придав всей работе громадный размах, организовав самодеятельность масс, можно справиться с растущим сектантством.

По мере удовлетворения потребностей масс, их поголовной организации вокруг Советов, организации в разных направлениях удастся сломить и сектантское движение. Конечно, изживание религиозных настроений будет происходить не стихийно, не само собой; тут нужна большая организационная работа, нужна антирелигиозная пропаганда, высвобождающая массы из темноты, из-под влияния духовенства.

1929 г.

В настоящий момент вопрос об антирелигиозной пропаганде принял особо острые формы. Сейчас очень много и в печати говорится, и на практике делается для антирелигиозной пропаганды. Особенно важно обсудить все способы последней и посмотреть, как ее вести, чтобы не возбуждать религиозного фанатизма и чтобы она приносила возможно больше результатов.

Уже в своих первых произведениях Маркс и Энгельс писали о том, что религия только для богословов и попов остается вопросом «чистой» религии, что этот вопрос в современном обществе носит характер общественный, что взять религию отдельно, отделить ее от общественных движений, от ее роли в обществе было бы совершенно неправильно.

Надо несколько остановиться на составных частях религии.

Возьмем основной вопрос — о том представлении об окружающем мире, которое дает большинство религий. Возьмем хотя бы христианскую религию. Нечего и говорить о том, что в настоящее время всякая религия является полной противоположностью науке. Но если мы посмотрим на историю религий, то в свое время таких «ножниц» между наукой и религией не было. Когда-то наука совпадала с религией, и только по мере того, как наука отделилась от церкви и стала работать другими методами, другими способами, — только после этого получилась пропасть между религией и наукой. По мере того как эта пропасть возрастала, религиозные представления все больше и больше стали служить средством обмана. То, что думали люди науки, которые в то же время были и людьми религии, они несли в массы. Теперь даже сами представители религии совсем не верят в то, что Иисус Навин остановил солнце, и другим небылицам, имеющимся в библии. Но они говорят об этом массам. Теперь уже доказано, что эти взгляды противоречат науке, но при помощи их попы втирают очки массам.

Если мы посмотрим на Древний Египет, то там представители религии — жрецы — вели громаднейшие наблюдения метеорологического характера, знали, когда будет разлив рек, могли предсказывать это; в области медицины и ряда естественных наук они также стояли на высоте достижений того времени.

Теперь для каждого образованного человека ясно все то, что говорится представителями религии, но попы и сектанты продолжают массу уверять в своих рассказах о сотворении мира и т. п. Чем менее культурна масса, тем большую роль в ее сознании играет религиозное мировоззрение. Чем менее сознательна масса, тем больше умышленного обмана проводится в этой области. Если мы возьмем нашу страну, страну в культурном отношении отсталую, в особенности если возьмем национальные меньшинства, мы увидим, что в этой стране втирание очков массам еще очень распространено. Все эти сказки еще до сих пор не отжили. Вот здесь на всякого антирелигиозника ложится задача — ознакомить массу с тем, до чего додумалась современная наука в области естествознания. Тут важны не столько отвлеченные рассуждения, сколько важен показ. Поэтому особенно важны экскурсии естественноисторического характера в музеи, объяснения на живых фактах и т. д.

Мне приходилось в 90-х годах заниматься в вечерне-воскресной школе. Это было тогда, когда религия была у нас в полном расцвете, когда масса верила всерьез во все те побасенки, которые рассказываются в религиозных книгах. Это была большая школа в теперешнем Володарском районе в Ленинграде. Охватывала она около тысячи человек. Мы были под надзором полиции, вести антирелигиозную пропаганду так, как мы это делаем теперь, было невозможно. Но шпионы были глуповаты, и если не говорить: «Долой попов» и «Долой бога», — то можно было сделать очень многое.