Надежда Крупская - Основы политико-просветительной работы

В нашей повседневной агитации мы часто всё внимание уделяем тому, чтобы опровергать научно неверные утверждения религии в области естествознания. Но важно не только это: надо осветить роль православной религии как служанки самодержавия. Это очень хорошо воспринимается массами. Например, хорошо распространять открытки с попом, благословляющим казнь революционеров, показывать попа как прислужника помещиков, как фигуру, молящуюся за здравие царской фамилии, покрывающую своим авторитетом мировую войну.

Я помню, что, когда мы еще были за границей, через озеро переплыли два военнопленных из Германии с целью подучиться. Один из них был очень любопытный человек. Это крестьянин Воронежской губернии. Он был из старообрядцев, неграмотный, ибо дедушка его считал грамоту «дьявольским наваждением». В плену он работал в двенадцати различных немецких хозяйствах, видел, как там ни один гвоздик не пропадает даром. Потом он был во Франции. Когда он вернулся оттуда в 1919 г., его нельзя было узнать: бритый, во французской кепке. Владимир Ильич устроил его на завод работать, а сам он все время продолжал говорить о деревне. Спрашивает его Владимир Ильич, почему он в деревню не едет, а он говорит: «Жду, когда борода вырастет, а то дедушка и бабушка сердиться будут». А во Франции, когда с пленных потребовали какую-то подписку религиозного характера, он ее не дал. И вот интересно было слушать его рассказы, как война рвала привычные религиозные верования. Этот пленный рассказывал, как приехал священник и хотел в лагере военнопленных начать религиозную пропаганду. Все пленные закричали, зашумели, а один верующий — крестьянин — подошел, приложился к руке попа и говорит: «Уходите, батюшка, не место здесь вам». Попавши в самое пекло войны, крестьяне начали понимать, как не нужна религия. В прекрасном романе Барбюса «В огне» рассказано, как на двух сторонах фронта молятся о победе над врагом и летящие на аэроплане видят эти богослужения.

Мы этот опыт войны недостаточно используем, а в массе еще живы воспоминания о войне. Иногда едешь в поезде и слышишь, как кто-нибудь начинает рассказывать о своих переживаниях во время войны и его все внимательно слушают. Война оставила такой глубокий след, что и до сих пор все еще живут под впечатлением целого ряда переживаний того периода. Мы эти переживания часто не используем в достаточной мере в своей антирелигиозной пропаганде.

Мы вообще недостаточно используем недавнее прошлое. В массах еще жива, например, ненависть к помещикам и капиталистам, и показать наглядно, как религия была служанкой у помещиков и капиталистов, очень важно: это отталкивает массу от религии. Я получила к октябрьским торжествам письмишко из Тамбовской губернии. Пишет мне крестьянин: «Эх, не знали мы, что такое Октябрьская революция и что это за десятилетие Октября!» Есть у нас, оказывается, еще такие глухие уголки. «Мы бы тоже попраздновали, — пишет мой корреспондент, — не забыл я, как помещик свернул скулу моему отцу».

Надо обращать особенное внимание на общественную сторону, на то, что религия находится на службе у имущих классов. Надо рассказать историю христианства, почему вначале его преследовали, как потом господствующие классы сумели поставить эту религию на службу себе. Все это имеет громадное значение.

Я еще хочу остановиться на вопросе о том, как религия является организатором масс. Если мы всмотримся в деятельность католической церкви, различных сектантских обществ и т. п., то мы увидим, что религия часто является своеобразным бытовым «совнаркомом». Она обслуживает многие потребности масс. Так, например, вопросы здравоохранения. Если вы возьмете третью книгу библии, то там есть подробный рассказ, указывающий, что на третий день мяса нельзя уже есть; там же указано, как надо изолировать прокаженных; есть целый ряд указаний относительно женских болезней. Это целый медицинский справочник.

Возьмем старообрядчество. Оно особенно распространено в Центрально-Черноземной области — в Воронежской, Тамбовской и примыкающих губерниях. Эти губернии очень малокультурны и нищи. Там до сих пор продолжают есть из одной чашки, потому что купить посуду для них непосильно (между прочим, там очень распространен сифилис). А старообрядцы — это обычно более зажиточные крестьяне — едят каждый из особой посуды, они меньше заражаются и говорят, что это их бог благословляет. Получается какой-то своеобразный «Наркомздрав».

Я уже не говорю о том, что религия зачастую играет роль «наркомпроса». Каждая религия стремится устраивать школы для ребят, вводить преподавание религии, воспитывать ребят в своем духе. Воспитательная роль религии чрезвычайно велика. Конечно, она очень отрицательна, но известные функции она выполняет. Во Франции, например, приходилось наблюдать, как католическая церковь борется за воспитание ребят. Мы с Ильичей одно лето жили в небольшом приморском городишке. Хозяйка наша, француженка, прачка, была очень антирелигиозна. Бога ругала все время. У нее был сынишка, который ходил в светскую школу. И вот попы приходили просить, чтобы она отдала мальчика в их школу: обещали не только учебники, но и одежду и т. п. Она нам рассказывала: «Я их выгнала». Но не все так поступали. Я помню, один рабочий рассказывал, что жены у него нет, у него есть дочурка и он ее отдал в католическую школу, а по воскресеньям «дает ей антирелигиозную пропаганду»… заставляет ругать бога площадными словами.

Мы знаем, какую громадную роль играет искусство во всех религиях, особенно в католической. У нас была партийная школа под Парижем. Нанимали мы помещение у рабочего. Надо было видеть, в каких ужасных условиях эта семья жила! Хозяин — рабочий-кожевник, приходил страшно усталый; жена его также работала — приходящей уборщицей в близлежащем замке. Хозяйствовала их дочь, двенадцатилетняя девочка, очень жизнерадостная, — она ухаживала за своими братьями и сестренками, была вечно в работе. И отец, и его дочь — очень музыкальные, жили от воскресенья к воскресенью, когда можно пойти в церковь, где поют артисты и артистки, играет орган. Жизнь у них была серая, и искусство, даваемое в церкви, их захватывало.

Дальше я помню, что в Галиции из одной деревушки, расположенной далеко в горах, по воскресеньям шли в церковь. Я однажды спрашиваю крестьянку, зачем она в церковь так далеко ходит (попробовала вести «индивидуальную антирелигиозную пропаганду»). А она мне говорит: «Живешь в горах, людей не видишь, а в церковь пойдешь, там встретишь людей». Конечно, она не этими словами говорила, но смысл был таков. Затем, в католической религии не только пассивно слушают, но и активно проявляют себя: поют, становятся на колени и т. д.